Только тронь,
Шевельни чуть былое,
Алым парусом сразу всплывет:
Нашей юности время крутое,
Нашей юности море и флот!
В сегодняшнее непростое время нас, ветеранов Великой Отечественной войны, начинавших свою военную службу юнгами в Кронштадте, нередко приглашают на встречи учащиеся школ, клубов «Юных моряков» и просто молодежь нашего города. Мы благодарны организаторам этих мероприятий. Рассказывая молодому поколению о нашей юности, мы невольно, как мне кажется, становимся моложе. Наши слушатели, помимо основных вопросов, задают нестандартные, даже нежданные. Такие, как «Почему вы пошли на военную службу раньше своего призывного возраста?», «Были у вас знакомые девчонки?», «Как вы переносили штормовую погоду?». Но!.. Почему-то никогда на бывает вопросов о нашем трудовом вкладе. Эта тема всегда остается в тени. А ведь нам, юнгам, прежде чем попасть на корабли, пришлось, как сейчас говорят, вкалывать по полной и есть хлеб насущный не нахаляву! Да, действительно, в то далекое время было недостаточно погрузоразгрузочной техники – кранов, бульдозеров, экскаваторов и т.д. Их на военных кораблях заменяли матросы и, конечно, юнги.
…Летом 1943 года для авиации Балтийского флота строился аэродром на севере Ленинградской области. Сроки поджимали, и на помощь решили послать роту юнг с учебного корабля «Комсомолец». Ребята готовили щебенку, укатывали грунт, копали канавы… Аэродром принимал сам командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц. Работой юнг он остался доволен и объявил им благодарность.
…Зима 1943-1944 гг. в Кронштадте была очень снежной. Для эксплуатации местного аэродрома его нужно было постоянно очищать от снега. Эту проблему возложили на «Учебный отряд», который выделял на работы юнг. В один из таких дней за хорошую работу летчики решили поощрить троих юнг – «покатать» на самолете (я думаю, что это был У-2). Посадили ребят рядом с летчиком. Самолет поднялся под облака, сделал несколько кругов над аэродромом и опустился. Вся школа завидовала счастливчикам (я был реальным свидетелем).
…Весной 1943 года (блокада еще не была снята) с финской стороны «прилетел» крупнокалиберный снаряд и попал в здание Электромеханической школы. В помощь ремонтникам были выделены юнги. Они подносили кирпич, готовили раствор и были на подхвате. Брешь была замурована.
Я поведаю об одном важном задании, в выполнении которого довелось, на старте моей семилетней службы на флоте, участвовать и мне.
…В начале августа 1943 года из блокадного Ленинграда группа вновь принятых на военную службу подростков (15-16 лет) водным путем прибыла в Кронштадт (в ее составе был и я ). Нас разместили в школе связи Учебного отряда КБФ. С первого дня мы выполняли различные работы на камбузе, в казармах и во дворах. В эти же дни нас по два-три человека вызывали в медсанчасть для медицинского обследования. Годные по состоянию здоровья к военной службе направлялись на комиссию, которая определяла нам будущие корабельные специальности и в какую школу направляется юнга учиться.
В один из таких дней нас построили в казарме и старшина роты Поздняков обратился к нам с пламенной речью: «Балтийцы! Я получил срочный приказ набрать из вашей группы добровольцев, но только храбрых и верных нашему флоту. Эта группа пойдет выполнять секретное задание. Я не могу сказать, куда – это военная тайна! На месте вы все узнаете. Кто согласен – шаг вперед». Вся наша группа шагнула вперед! Посыпались вопросы: дадут ли нам оружие? обеспечат ли запасными патронами? можно ли написать письмо домой? Гордое чувство заполняло нас с головы до пят. Ведь нам не случайно доверяют боевое задание! Между собой мы начали фантазировать, предполагать: может, мы пойдем в разведку, станем перевязывать раненых или подносить патроны и снаряды? Мы почувствовали, что нас оценили и доверяют и что мы вовремя пришли на флот.
…Каждому выдали сухой паек на две недели, и мы стали ждать отправления «на фронт»… Поздно вечером, когда стемнело, наша группа погрузилась на катер, служивший временно паромом, и под прикрытием дымзавес мы направились к южному берегу (к Ораниенбауму). Минут через 30-40 были на южном берегу. На пирсе к нам подошел патруль. Кто-то переговорил с нашим старшим, и мы строем ушли в темноту. Вскоре группа оказалась у старого деревянного дома – у нашей «базы». Нам отвели комнату, и мы стали обживаться. В первую очередь зашуршали вещмешки, и мы плотно перекусили, без команды расположились на койках и уснули крепким сном. Только утром узнали от старшего, что будем заниматься разборкой старого деревянного дома, грузить бревна на автомашины, на железнодорожные платформы и выполнять другие работы.
Конечно, такой оборот командировки был для нас неожиданным. Мы, честно сказать, расстроились, но приказ есть приказ, и его нельзя не выполнить, мы это уже знали. На второй день нашей работы фашисты, заметив нас с Петергофской церкви, открыли минометный огонь. Мы, как воробьи, разлетелись кто куда. Обошлось без потерь. Обстреливали неоднократно.
На четвертый день подкралась другая проблема. Наши мешки сильно похудели, и мы ночью стали посещать огороды. Старший узнал о нашей беде, но не ругался, а похлопотал, где надо, и мы стали строем ходить в воинскую часть к солдатам обедать. Конечно, нам было стыдно, но голод не тетка… Через две недели мы выполнили все наши задания и вернулись в Кронштадт. Нас ждала учеба, и в первую очередь – строевые занятия.
…В январе 1974 года наша страна отмечала 30-летие разгрома фашистских войск под Ленинградом. Совет ветеранов Береговой обороны КБФ вручал своим воинам – армейцам и морякам – знак «Участнику операции Нева» (за полное снятие блокады Ленинграда). На это торжественное мероприятие были приглашены и мы участники «Трудового десанта 1943 года». Нас персонально поздравил полковник Белов Михаил Евстигнеевич (крупный политработник Ораниенбаумского плацдарма). Состоялась дружеская беседа, мы взаимно задавали вопросы. Он интересовался, кем мы, бывшие юнги, стали после войны и после службы. А я задал ему щекотливый вопрос: почему нас, «храбрых» балтийцев, не накзали за «культпоходы» в огороды. Он, улыбаясь, ответил, что нашей тут вины не было – это недоработка организаторов питания. Нас должны были поставить на котловое довольствие в воинской части. Да и жалоб на нас не было. И еще нас волновал вопрос, куда и зачем мы готовили бревна. Белов раскрыл нам «военную тайну». В то время готовилось генеральное наступление наших войск с целью полностью освободить Ленинград от блокады. Планировалось перебросить 2-ю Ударную армию в район Ораниенбаума – на южный берег. Нужны были дополнительные пирсы, но не хватало материала на их строительство. Было решение высшего командования разобрать несколько деревянных домов. Мы тоже решали эту проблему и свою часть успешно выполнили. Поэтому было принято решение наградить нас знаком «Участнику операции Нева».
В 70-е мы, уже ветеранами, бывали в Кронштадте. Дамба еще не была построена, и мы добирались на современном пароме. И тогда я вспоминал тот минипаром и ребят, рисковавших жизнью каждую ночь. Им я посвятил свое маленькое стихотворение.
Паром 1943 года
Фарватер этот мне знаком
С далеких лет войны.
Ходил, я помню, здесь паром
Другой величины.
Намного меньше, без огней,
На баке – пулемет.
Он брал десятка два людей
И делал переход.
Его команда – восемь душ
Ребята на подбор.
Лишь старший – мичман
Был не дюж,
Но ловок и хитер.
Умел укрыть в дыму завес
От глаз чужих паром.
Не горячился зря. Не лез.
Не двигал прямиком.
Всегда работал головой,
Людьми не рисковал,
А, если надо, смело в бой
С фашистами вступал!
Николай Уланов,
ветеран Великой Отечественной войны