– Птичку жалко!!
Шурик в фильме “Кавказская пленница”
Вовсе непонятную реакцию вызывают почему-то хищные
птицы у некоторых людей. Кажется, любой школьник нынче
знает, что все они (или почти все) очень полезны. Совы, орлы,
подорлики питаются, в основном, грызунами – разносчиками
всяческих болезней и ненасытными пожирателями зерновых.
Соколы хоть и не едят грызунов зато часто питаются серыми
воронами – действительно очень вредными птицами. И
даже вполне заслуживающие плохого отношения ястреба и
болотные луни, кроме несомненного вреда, все-таки приносят
и свой, пусть небольшой, но положительный вклад в родную
фауну, хотя бы как санитары. И тем не менее у многих
моих знакомых хищные птицы (причем любых пород) вызывают
лишь отрицательные эмоции, выражающиеся у некоторых
обладателей ружей в неудержимом желании пальнуть по
любому крылатому хищнику при встрече с ним. Иногда мне
кажется, что внушается такое отношение уже с детства, чуть
не с пеленок, сказками про злых коршунов и потом остается
на всю жизнь. Впрочем, в тех же сказках, например, о Финисте-
Ясном Соколе говорится очень красиво…
К сожалению, и впоследствии, в школьные годы, юноша не
очень много может почерпнуть разносторонней информации
о хищных птицах.
И даже приобретя ружье и сдав охотминимум, не каждому
повезет оказаться на охоте в компании грамотных товарищей,
способных убедительно и доходчиво рассказать о той
несомненной пользе, которую приносят хищные птицы. Да
еще ведь и простого рассказа бывает порой недостаточно
для того, чтобы отучить какого-нибудь оболтуса-ружьевладельца
лупить бездумно по любому большекрылому силуэту
в небе. И в этом случае невольно пожелаешь всем любителям
коллективных охотничьих походов грамотного, авторитетного
лидера.
Однако не каждому в таких вопросах везет. Молодости вообще
свойственна смелость суждений и легкость в вынесении
любых приговоров (в том числе и пернатым хищникам), а
уж прислушаться к чужим советам – так это не дай бог, у
самих, мол, ума давным-давно палата…
В то далекое уже лето мои юные друзья и страстные охотники
Вовка и Валерка сумели как-то получить разрешение на
отстрел волков. Городок, где мы жили тогда, был очень небольшой
и всех местных охотников, их привычки жители и
власти знали давно и наизусть. И хотя мы трое не шибко
баловали народ постоянным уничтожением волков, но зато
выгодно отличались от остальной местной охотничьей братии
тем, что в любую погоду – хоть в шторм, хоть в жару –
чуть только свободный денек выпадал, бежали за город, обвешанные
ружьями и патронташами. Одним словом, внушали
глубокое доверие всем горожанам своей неуемной охотничьей
страстью и трезвым поведением.
А волки, разумеется, плодились и размножались, потому
что бороться с ними, как, впрочем, и с остальными вредными
хищниками, было в нашем городке почему-то мало желающих,
да притом охота с флажками на юге не практикуется –
зимы там теплые, снега для такого мероприятия вечно не
хватает.
И вот повстречал нас как-то в начале июня местный охотничий
егерь дядя Вася – пожилой, но крепкий еще старикан аж
под два метра ростом – и сказал, что, зная, какие мы, с одной
стороны, страстные стрелки, а с другой – грамотные охотники,
решал он перепоручить нам данное ему очень важное для
народного хозяйства дело – борьбу с вредными хищниками:
волками, серыми воронами, болотными лунями и проч., и надеется,
что мы оправдаем его доверие.
Со своей стороны, наша троица была, разумеется, как нельзя
более горда и довольна столь ответственным заданием и
потому на другой же день, захватив ружья и патроны с картечью,
ринулась в горы.
Охотясь на волков на логове, оружие, в принципе, можно
было бы и не брать – волк и волчица редко подпускают на
выстрел в этом случае.
Однако сама возможность пройтись по лесистым летним
горным склонам, по пояс заросшим цветами и колючками (а
волков, как известно, следует искать в самых труднодоступных
местах), с любимой двустволкой на плече имеет массу
привлекательного для любого ружейного охотника, даже и в
том случае, если с главным объектом охоты случится почему-
либо разминуться.
Впрочем, Валерка, собираясь в этот поход, наполнил свой
патронташ не только одной волчьей картечью, вовсе не намереваясь
при этом нарушать закон. Проблема отстрела вредных
птиц (например, тех же серых ворон), в наши дни, как и в
далеком прошлом, остается одной из самых трудно решаемых
на практике. Действительно, как тут быть? И стрелять
этих самых серых ворон кому-то нужно, потому что вредные
они очень, кладки птичьи уничтожают, и туристы и прочие
отдыхающие люди летом по всем лесам шастают пачками,
того и гляди попадут под выстрел. А позволь всем желающим
стрелкам летом по воронам пулять – под эту марку вполне
вместо вороны в полезную птицу угодить можно. Шуткам в
таком деле не место.
А волк – статья другая. Волков стрелять в любое время
года желающих находится немного – очень уж многотрудное
это мероприятие, себе дороже выходит. К тому же и из этих,
немногих лицензию на отстрел далеко не всем дают, ну а уж
тем, кому доверили, естественно, волки волками, но серую
ворону, или, например, ястреба-тетеревятника либо там болотного
луня (если ты вдруг решился волков на болоте искать),
caм бог велел ухлопать, как вредителя – кроме тебя,
такого сознательного, по закону летом и некому этого сделать.
Правда, желательно бы еще и хищных птиц хорошо на
лету уметь различать, чтобы полезных не губить, но юноша,
обладающий лицензией, такие мелочи просто на ходу схватывает…
Умник-Валерка даже большую толстую книгу в блестящий
обложке в поход взял, а в ней картинки разных хищных птиц
во всех видах – и в полете, и на земле, и всю дорогу, пока шли
к горам, нас с Вовкой, словно учитель, экзаменовал, как например,
в полете орла от грифа отличить, а также – чем питаются
кондоры. Дотошно так проверял нас, чтобы прониклась
важностью поставленной задачи.
Тропа, по которой мы шли, все время задиралась вверх, и
если первая, ближайшая к городку гора была почти безлесной,
то стоило лишь перевалить ее, как перед глазами открывались
бесконечные, уходящие в зеленую даль лесистые склоны.
Конечно, волкам здесь жилось привольно.
Потом мы немного спустились в ущелье и двинулись по его
правому склону, все время заворачивающему вправо. И этот
склон (как, впрочем, и противоположный), столь густо порос
невысокими раскидистыми деревьями, что двигаясь, мы вынуждены
были то и дело раздвигать руками их зеленые пахнущие
летом ветви. Иногда на склоне нам встречались залитые
солнцем поляны, поросшие высокой, чуть не по пояс,
травой, и яркими красными маками, и другими цветами, над
которыми вовсю кружились пчелы.
Пока мы двигались к вершине, время тоже двигалось – к
обеду, и молодые желудки наши властно требовали наполнения.
И наконец выйдя на очередную поросшую цветами полянку,
наш лидер аккуратно прислонил к дереву заряженную
двустволку и, картинно сбросив с плеч наземь рюкзак, объявил
народу:
– Привал!
Да, отдых погожим летним днем – это всегда здорово, но
истинный праздник ощущаешь только, когда ты, оказавшись с
ружьем в горах, услышишь подобное Валеркино распоряжение.
И закипела работа! На травке в тени низких густых дубков
появилась наволочка, которой сегодня предстояло быть нашей
скатертью-самобранкой, а на ней мгновенно возникли
продукты и фляжки с водой и чаем. И жаркий летний воздух
сразу наполнился разными вкуснейшими запахами – свежего
хлеба, яблок и, конечно, крепчайшего Валеркиного чая сложного
секретного состава.
Обычно после обильного обеда в такую жару граждане неохотничьего
склада впадают в состояние этакой нирваны, когда
тело, утомленное долгим переходом и подкрепленное продолжительной
закуской, расслабляется до такой степени, что
словно перестает ощущать на себе притяжение земли. И нужно
немалое усилие воли, чтобы в такую минуту заставить
себя подняться и вновь идти по склонам и кручам, отгоняя
приятные мысли об отдыхе. Это волевое усилие требуется в
подобной ситуации почти всем гражданам, кроме сознательных
охотников – не до того им!
Не успели мы с Володей дожевать последний кусок, как
Валерка уже вскочил на ноги и, приглаживая блестящие черные
волосы, скомандовал:
– Хорош лежать и лежа жрать – давно пора с хищниками
бороться! А помимо всего прочего еще я слышал, пока жевал,
что где-то совсем близко-близко вороны каркали. Наверняка
они очень серые, а значит – подлежат уничтожению. Как говорится,
приговор окончательный… Поэтому рекомендую в правый
ствол дробь положить, а не картечь – на ворон, или, скажем,
на ястреба-тетеревятника. Рюкзаки можно пока здесь
оставить – место приметное и давайте осмотрим вон ту вершину,
– он жестом командира указал вперед-вверх. – А теперь
прекратили разговоры и попрошу не отставать!
Мы с Володей несколько, правда, разомлевшие после еды тоже
поднялись и начали перезаряжать оружие. А потом, составив
вещмешки под невысоким дубочком один к другому, закинули
двустволки за спину и двинули за Валеркой к вершине.
Неожиданно слева от себя каким-то боковым зрением я
почувствовал движение в летнем воздухе. И тотчас же звонкий
Валеркин голос возвестил:
– Ястреб парит! Эх, жаль, далековато – не выстрелить. А
вы не двигайтесь, может, он где-нибудь сядет поблизости.
Несмотря на значительное расстояние, освещенного солнцем
тетеревятника на фоне противоположного лесистого склона
было видно хорошо. Рыже-пестрая птица медленно плыла
в нагретом воздухе на одной высоте с нами над глубоким
ущельем, нисколько не шевеля крыльями и только опытный
глаз мог верно определить расстояние до нее.
“Метров полтораста – слишком далеко для выстрела”.
Однако сама возможность лицезреть первого сегодняшнего,
вполне вредного, хищника и осознание того, что не зря мы
забрались в жару в такую даль, сразу заставили гордо забиться
наши охотничьи сердца.
Тропа, по которой вел нас Валерка, поднималась вдоль скалы
все вверх и вверх и метрах в тридцати впереди него
словно обрывалась на фоне далеких синеватых вершин.
Вдруг я увидел, как наш лидер, ахнув удивленно, быстро
сорвал с плеча двустволку и прицелился куда-то вниз-назад,
чуть не в нашу сторону. Следя взглядом за его ружьем, я
увидел под собой, совсем близко, крупную бурую птицу с широкими
неподвижными крыльями, пикирующую вниз в ущелье.
Торопливый Валеркин дуплет всколыхнул тишину летнего
дня. И птица эта, уже исчезающая из поля зрения, вдруг
свернулась большим бурым комом и еще быстрее понеслась
вниз, сразу пропав за деревьями склона.
– Ай да я! – самодовольно закричал Валерка. – Какого хищника
резанул! Точняк как в книге!
И очень довольный, он торопливо полез с кручи на поиски
подстреленного ястреба.
Правду сказать, я хоть и не шибко запомнил картинки в его
книженции, был все же удивлен размерами этого хищника.
“Ничего себе ястребок вымахал! Крылья в размахе – метра
полтора, небось. Наверное, мутант какой-то ястребиный. Впрочем,
Валерка-то знает, по ком стрелять”,- размышляя таким
образом, я также стал осторожно спускаться вниз, стараясь
по голосам определить местонахождение приятелей. Вскоре
я настиг их, скачущих с уступа на уступ в поисках сбитого
хищника.
Время шло уже к вечеру и духота в ущелье, казалось, достигла
предела. Но мы, обливаясь потом, все еще упрямо лазали
вверх и вниз по крутому склону, заглядывали под каждый
куст и внимательно осматривали кроны кое-где вплотную
росших низких деревьев. Если птица падает в густом
лесу или, вот как у нас, в ущелье, почему-то всегда кажется,
что она может запутаться в ветвях, хотя на практике это
случается довольно редко.
И вдруг я увидел его. Обходя белевшую под заходящим уже
солнцем груду валунов на склоне, я заметил между камней
какой-то бурый сверток и безжизненно торчавшую вверх желтую
когтистую лапу. Подняв мертвого хищника над головой,
окликнул товарищей…
Настроение сразу испортилось. Как бы плохо не изучал я
Валеркину толстую книжку о хищниках, одного взгляда было
достаточно, чтобы определить – это не ястреб. Тогда кто же?
Болотный лунь? Но он гораздо меньше размером и не живет в
горах…
Вовка с Валеркой, рыскавшие наверху склона, услышав мой
призыв, спустились наконец к валунам. Володя молча взял из
моих рук убитую птицу и внимательно осматривал ее голову,
украшенную мощным острым клювом. Потом повернулся к
ставшему вдруг очень серьезным Валерке:
– Ну, Валерьян, как же будем звать твоего ястреба? Эх ты,
стрелок, из ружья бахало! Книжки про хищников читает! Ты
хоть знаешь, в кого стрелял? Это орел! Их и так мало на
земле осталось, да еще ты, пробочник, по ним лупишь! Да еще
летом!! Говоришь, на гнезде он был – значит, и гнездо теперь
пропало.., Эх ты, дубина двухствольная! – Володя негодующе
бросил орла на камни. – Ишь, крупный какой” Наверняка это
она, орлица. У хищных птиц, помнишь, сам говорил, самка
всегда крупнее самца. Вот и пропали орлята, – он устало махнул
рукой.
Валерка, слушая его, выглядел совсем унылым. Потом какая-
то тень надежды мелькнула на его лице:
– А может, теперь сам орел начнет вместо погибшей орлицы
кладку высиживать?
В моей книге вон как написано: орлы – очень дружные птицы,
друг дружке всегда помогают в жизни.
– Да ну? – в голосе Володи послышалась издевка. – А кушать
ему кто приносить будет, пока он один на своем гнездышке
будет высиживать? Ты, что ли, балбесина?! Да и сколько же
он, голодный, там высидит? Придумай чего-нибудь умнее,
борец с хищниками!
– Ну ладно тебе ругаться, – расстроенно опустив голову,
тихо ответил Валерка.
Он помолчал минуту, потом заговорил примирительно:
– Выстрелил, понимаешь, не подумав. Жаль, конечно, птицу.
Но, может, мы еще и волков найдем – глядишь, сразу и
пользу принесем родной фауне.
– Нет уж, – твердо ответил Володя. – Приноси-ка ты ее один,
коли так в себе уверен, а я с тобой, когда не сезон, больше не
ходок. Слишком метко ты, Валер, влет стреляешь после своих
умных книжек. Одно расстройство от твоей стрельбы!
И тут Валерка взорвался:
– Да я эту гадскую книжонку видеть больше не могу! Пишут
там одно, может, и правильно, да в жизни все сложнее в тыщу
раз выходит. Привыкли все считать, что раз когти и клюв крючком,
значит, хищник, вредная птица. А определить, особенно
когда вот так сверху-сбоку на нее глядишь полсекунды, да еще
на фоне темного склона – вредная там она или нет – сами бы
эти умники-авторы попробовали! Ну правда же, а?
И он просительно уставился на нас черными глазами.
Горного хищника мы похоронили в той груде камней, где я
его и заметил. Сверху насыпали земли и положили большой
серебристый кусок гранита. А потом, отодвинув другой камень,
рядом с этим, Валерка в открывшееся углубление тихонько
положил свою большую книгу – определитель хищных
птиц. И задвинул камень на прежнее место.
Больше мы не боролись с хищниками.
Игорь Дядченко, член Сoюза писателей России