Поезд тронулся, я посмотрел в окно. Перрон теплого золотистого
оттенка провожал меня, в какое-то мгновение
мне показалось, что я не еду в вагоне, а плыву в лодке и
проплываю мимо загадочного берега. Я невольно вспомнил
слова неизвестного древнеегипетского поэта: “Мы плывем
по реке жизни и видим берега своей судьбы…” Невольно я
стал развивать эту мысль, записанную на папирусе много
тысяч лет назад.
Мы оглядываемся назад, в прошлое, что ушло, но сохранилось
в нашей памяти. Мы пытаемся заглянуть в будущее и
видим смутные очертания того, что нас ждет. Мы смотрим,
любуемся волшебным божественным миром, в котором нам
выпал жребий жить.
Эти умозаключения меня заинтересовали, и я стал их записывать.
Меня ждали несколько часов поездки в Москву, и
можно было полностью окунуться в творчество.
– Вы философ? – неожиданно услышал я молодой женский
голос. Повернув голову, я увидел миловидную юную девушку,
что садилась рядом на сиденье. Она, видимо, появилась в
поезде перед самым отправлением и была явно взволнована.
Ее чуть взъерошенные волосы придавали ей непосредственность
и подчеркивали веселый нрав.
– Почему ты так решила? – удивился я, заметив, что она
успела заглянуть и прочесть, что-то из того, что я записывал.
– Извините, что подсмотрела, у меня очень хорошее зрение,
теперь вот пользуюсь. Река жизни, и на берегах ее мы
созерцаем события иногда радостные, иногда грустные… Это
может написать лишь философ! – игриво подыгрывая себе
руками продекларировала она. Я посмотрел на свою запись.
То, что она произнесла, лишь отдаленно напоминало фразу,
мною написанную. Она часть из сказанного додумала сама,
как и я древнейшего поэта.
– Вообще-то я писатель, хотя по жизни, наверное, я действительно
философ.
– Писатель? И как вас зовут? Мое имя Ольга, – представилась
она.
– Григорий Демидовцев, можешь навести справки в Интернете,
скрываться бесполезно, – с юмором представился я. Ее
добродушие не могло не передаться собеседнику.
– Демидовцев… – достав свой планшет, произнесла она,
уже набирая мой псевдоним, – что-то знакомое… Так! Ах да,
путешествие Яны по Греции! Читала, вообще я очень люблю
Грецию, была там много раз, впервые ее посетила, еще когда
у них были драхмы! С ней связаны особенно романтические
истории, ни одна другая страна не вызывает таких чувств…
– мечтательно произнесла она.
Я удивленно посмотрел на нее, ее молодость не совсем
гармонировала со сказанным.
– Была много раз в Греции? Видимо, с родителями?
– Нет с мужем… – видя мое изумленное лицо Оля задорно
засмеялась: – Ха-ха-ха! Понимаю ваше удивление, считайте,
что я оговорилась или просто помечтала, – Ольга замолчала,
продолжая улыбаться и осматривая вагон.
– Понятно! Я тоже помню, когда были в Греции драхмы, а не
евро. Я запомнил этот переход на другие деньги, все тогда
подорожало, но это было уже давно!
– Правильно, не берите в голову, я тогда должна была быть…
– Оля стала вдруг серьезной… – Точно, не могла быть с мужем!
Да, наверное, это странно, но вы же писатель? Тем более
пишете о мистических событиях. Вот вам и сюжет для
новой книги, основанный на загадке, как молодая девушка
могла быть давно и с мужем в Греции? Что подсказывает вам
писательский опыт?
Я задумался, в голову ничего не приходило путного, кроме
фантастики про машину времени.
– Как вам задачка? Хотите, поделюсь своим опытом? Только
все сказанное всерьез не воспринимайте, просто как удивительный
сюжет!
Я согласился, свои философские заключения можно записать
и потом.
– Представьте себе… Вы живете, достаточно долго живете,
скажем, лет этак пятьдесят, и полжизни живете с одним
человеком. Потом умираете… скажем, от болезни, страшной
болезни под названием рак, умираете так, что не помните
себя в последний год, только боль.
– Вы женаты? – неожиданно поинтересовалась она.
– Да! Уже давно и все хорошо, – ответил я ей, немного соврав,
моя жена тогда болела, еще не такой страшной болезнью,
но болела.
– Берегите ее! А главное, запоминайте каждый миг любимого,
кто знает, потом может быть будете долго жить воспоминаниями,
– задумчиво произнесла девушка. Поезд уже мчался
с огромной скоростью, за окном не проплывали, а словно
пролетали какие-то дома и промышленные постройки вперемешку
с оголенными деревьями.
– Вы, как писатель, наверное, интересовались загробной
жизнью? Что там после жизни?
– Конечно, интересовался, но, как я понял, сколько вер,
столько и правды в этом вопросе, у православных одна, у
буддистов совсем другая, у древних египтян третья.
– Заметили? Хотя, тот свет один и тот же! Почему же такое
разночтение у тех, кто его описывает? И непонятно это, пока
сам не увидишь и не поверишь… – Ольга засмеялась, видя
мое серьезное выражение лица. – Не удивляйтесь, как раз в
этих моих словах ничего странного нет. Я действительно была
там, почти перешагнула границу потустороннего мира. Понаучному
такое состояние называется клиническая смерть.
– И как там? Действительно ад и рай или… – поинтересовался
я.
– Ада и рая или чего-то такого не видела, туннель был, знаете,
я думаю, разночтения в описании загробной жизни связаны
с попыткой нашего сознания описать то, что объять в
нашем мире невозможно. Например, голос! Я не знаю, кто со
мной говорил. И был ли вообще это голос в нашем земном
понимании или просто шла информация. Хотя, точно был диалог.
Я задавала вопросы и понимала, точнее, знала ответы,
но, чтобы сейчас стало понятно, вынуждена говорить, что
слышала ответы и речь, по-другому просто это не объяснить,
– взволновано и немного сумбурно произнесла Ольга. Она
замолчала и, явно нервничая, покусывала губы. Немного успокоившись,
Оля продолжила монолог: – Поэтому, особенно в
прежние столетия, и появлялись описаниях о загробного мира
то ад, то рай, то ангелы, то дева Мария, то еще кто-то, в кого
верили при жизни. Но, как я поняла, это просто символы для
описания и не более, своего рода алфавит или, правильнее
сказать, иероглифы. Вы, наверное, знаете, что в каждом иероглифе
скрыт не один смысл, а множество.
Я удивленно смотрел на собеседницу. Потом, воспользовавшись
паузой в ее рассказе, кратко решил зафиксировать
в свой блокнот услышанную от нее мысль. Про себя я самопроизвольно
задавал вопрос: “И кто из нас философ?”
– Пишите, пишите… – молвила девушка и отвернулась, она
была поглощена какими-то своими мыслями.
– Даже не знаю, что и ответить! Нашему материальному
мышлению это не объяснишь! Может, стоит о той жизни, которую
помнишь, забыть? – задал я вопрос скорее себе, чем ей.
– Забыть? И жить новой жизнью? Может быть, это и правильно,
но если бы было все так просто. У каждого чуда есть
предназначение.
Наш разговор был прерван работниками поезда, которые
обслуживали пассажиров. Какое-то время можно было отвлечься
от необычного разговора и поесть.
– Если я правильно понял, тебе предначертано вернуть себе
мужа? При этом еще не напугав его до смерти? – произнес я,
анализируя услышанное от собеседницы. Меня, как писателя,
заинтересовал сюжет ее рассказа, и я стал домысливать ее
слова. Не очень задумываясь над вопросом, говорит ли она
правду или просто фантазирует.
– Верно, и его тоже, есть еще моя дочь и не рожденные дети,
которые по моей вине не появились на свет. Вы наверняка
слышали такое понятие, как кармический узел – это то, от чего
не убежать в жизни, вы словно находитесь в заколдованном
круге, и что бы вы ни делали, вы из него вырваться не можете.
Точнее, вырваться, конечно, можно, но вне этого круга
будет царить смерть. Сначала исчезнут окружающие люди,
потом и вы.
-Как это?
– Детей сейчас касаться не будем, поясню на более понятном
для вас примере. Был у Ольги парень, она его, как вы
понимаете, не помнит, и не любит это точно! Но ему как это
объяснить? Что после воскрешения все чувства поменялись?
Он все равно считает, что жива та, в которую он влюблен,
ведь она была влюблена, хотя ее уже нет, от нее осталось
лишь тело, душа в ней другая и чувства другие. И, если на
него согласиться, то, по закону кармического узла, он должен
исчезнуть самостоятельно или погибнуть, так как мешает
чуду. Вот такая арифметика. И что делать непонятно, точнее,
понятно, только очень непросто это объяснить родственникам
и друзьям.
– Так, Оля, не хочешь ли ты сказать, что воскресла в другом
теле? – решился я спросить, глядя на нее. Рассказывая эту
историю, попутчица из веселой девушки, превращалась в какую-
то серьезную, весьма умудренную даму, за плечами которой
была долгая жизнь.
– А как вы думаете? Это возможно? – провокационно переспросила
она, глядя мне прямо в глаза.
– С позиции здравого смысла нет, хотя, с позиции теории
мистики, почему нет? Если верить в Вездесущего, того, кто
сотворил наш мир, то для него нет ничего невозможного.
– Почему вы так решили? Нет, они делают то, во что верят,
обиды не может быть! Давайте поговорим о другом. Если вы
будете описывать мою историю, вам понадобятся подробности.
– Конечно, они бы пригодились!
– Представьте себе, что вы пришли на могилу, где на памятнике
знакомое вам до боли лицо, вы видите своего мужа,
который поправляет на вашей могиле цветы, вы стоите чуть
в стороне, он неожиданно оглядывается и видит вас, но не
узнает, принимает, просто за гуляющую по кладбищу девушку.
Что делать?
– Вообще-то, можно познакомиться заново, – произнес я.
– Да, тем более что можно найти повод, ведь о нем известно
многое за двадцать пять лет жизни. Например, представиться
любителем живописи. Он рисует, рисует так, для себя,
а вообще он врач, хирург, поэтому, как я могу обижаться на
врачей, но тогда я не решилась подойти…
– И ушли…
– Нет! Пошла в церковь, а куда еще идти? И, казалось бы,
чудеса это нормально для церковников, но..! – с каким-то
напряжением произнесла девушка, не решившись закончить
фразу.
– Как-то вы произнесли последнее слово опять недружелюбно
или мне снова показалось?
– Не придирайтесь к оговоркам. Это эмоции. Лучше скажите,
слышали ли вы о Вазилисе?
– Нет, не слышал, а это кто?
– Жил такой человек в Греции, о нем я узнала, когда путешествовала
по потустороннему миру. Я, как христианка, когда
умирала, пыталась читать молитву, так мне рекомендовал
священник, и, оказавшись по ту сторону нашего мира,
спрашивала, правильно ли я поступаю. И мне показали этого
Вазилиса. Вазилис свою вторую половину жизни прожил с
чувством вины по погибшим детям и жене, и ему еще пришлось
жить с тем, кто все это с его близкими сделал, какой-то
римский легионер. Не буду пересказывать всю его историю,
расскажу главное. В конце жизни он попросил, чтобы его привезли
на остров, где случилась его трагедия. До этого почему-
то в его “святую” голову это не приходило, хотя и мимо
проплывал не раз. И вот оказалось, что дети живы, они спаслись
и не сгорели, жена, бросившись со скалы, тогда тоже
спаслась, хоть и пострадала, и была искалечена, но надеялась
его увидеть, однако не дождалась, умерла. Вот такая
поучительная история, о том, что иногда не надо верить даже
своим глазам, они могут подвести.
В нашей жизни всегда есть выбор, конечно, глобально все
предопределено, и это знали мудрые люди еще с самой древности,
но в мелочах, из которых и состоит наша жизнь, мы
свободны в своем выборе и можем многое изменить в своей
судьбе.
– И все-таки, почему чувствуется в твоих словах предубеждение
к священникам? Врачи – я еще как-то понимаю, но
они?
– Это не предубеждение, а удивление, ведь и их надо воспринимать
не как ангелов, а как людей, правда, с определенными
большими, чем у врачей знаниями, которые были накоплены
многими поколениями до них. Священники, да и сама
религия, подобны костылям для человека, помогающим в трудную
минуту не сбиться с пути… И только это.
Фразы Ольги, совершенно не гармонировали с ее образом.
Хотя, здравый смысл и тут давал о себе знать. Он подсказывал,
что, возможно, все это несоответствие внешнего вида
и внутреннего содержания имеет вполне разумное объяснение,
возможно, эта юная девушка действительно пережила
клиническую смерть, а это могло сказаться на многом в ее
еще короткой жизни и многое объясняло из того, что ею было
сказано.
– Интересно, а все-таки, что ты видела там, по ту сторону,
кроме туннеля? – задал я вопрос. Мне показалось, что эта
информация более интересна и правдоподобна, чем рассказ
об оживлении в другом теле. Возможно, это уже просто фантазия
и последствие после клинической смерти.
– Странно этот вопрос от вас слышать. Об этом могли бы
и сами пофантазировать, тем более на этот счет многие оставили
воспоминания. В общем, они описывают примерно
одно и то же, я также не сообщу ничего нового. Расскажу
некоторые свои воспоминания…
Полетела я на Восток, в Китай, куда мне по здоровью путь
был заказан. Я летала и ощущала полную свободу, нет тебе
никаких границ, никаких виз и расстояний.
– Ты хочешь сказать, что реально видела горы, города, реки
которых никогда не видела?
– Именно. Конечно, можно предположить, и это мне стал
говорить врач, что я это видела по телевизору, и мое сознание
виденное выдало за новую реальность.
– Значит, ты все-таки в чем-то призналась врачам?
– Ничего не говорить опасно, как глупо говорить все. Так я
неделю путешествовала по миру потом по пограничному туннелю,
где со мной кто-то говорил, и потом я увидела ослепительную
вспышку света… и опять боль! Но боль уже другая,
не прежняя, не безнадежная, как от смертельной болезни.
Извините, мне надо перед кем-то выговориться, понимаю
теперь Робинзона Крузо, когда не с кем поговорить.
– Писателю можно, я люблю самые невероятные истории,
да и чего не расскажут попутчики! Может, правда, может, байка?
Кто знает? Но и Гомер пел свои песни, не очень задумываясь,
где правда, где миф, – главное, все красиво и поучительно
получалось.
– Может, и я с вашей помощью стану мифом? Оля замолчала
и отвернулась…
Я тогда решил, что это все, посмотрел на часы и, чтобы
занять себя в оставшееся время поездки, продолжил кратко
записывать услышанное.
…Мое путешествие подошло к концу. Это стало заметно по
высоким домам, что появились за окном мчащегося поезда.
Пассажиры стали более активно перемещаться по вагону.
Вот появилась останкинская башня, явный ориентир, что скоро
поезд прибудет на Ленинградский вокзал.
– Вот и подошла к концу наша встреча! Было интересно познакомиться
с настоящим писателем! – произнесла она.
– Может, оставите адрес, если напишу вашу историю, подарю
свою книгу!
– Спасибо! Адрес не оставлю, и вообще, постарайтесь
не искать меня, сами догадываетесь, что мне
суждено любить одного человека, помочь дочери, родить
еще детей, словом, прожить вторую жизнь и умереть
с мужем в один день через двадцать пять лет,
уже чуть меньше! Книгу напишите, может, она принесет
вам счастье… И верьте в чудо, ничего не происходит
случайно, просто понимаем мы это не сразу.
Прощайте!
Григорий Демидовцев