Вспоминать и рассказывать о строевых занятиях обычно не принято. Поэтому расписывать подробно, как мы – юнги – строем топали по кронштадтским улицам и как утюжили мостовые – нет необходимости. Но если кто-то будет расхваливать строевые занятия, я не поверю.
Но этот период нашей подготовки к службе на военных кораблях мы – юнги – тоже прошли и только после приступили к изучению намеченной комиссией корабельной специальности.
Меня направили учиться на сигнальщика в роту юнг Объединенной школы Учебного отряда КБФ и зачислили в смену старшины 1 статьи Германа.
Мы учились “разговаривать” при помощи флажного семафора, световой “морзянки” – трехфлажными сигналами… Конечно, изучали оружие: винтовку, автоматы ППШ и ППД, подрывное дело, телефонию и еще несколько предметов, необходимых сигнальщику.
На изучение ушло около шести месяцев. Мы несли и патрульную службу по Кронштадту. Более крупные ребята ходили в дозор (на лед). Нас посылали и на камбуз (чистили картофель, очищали котлы от подгарок…). В выходные дни организовывали для нас культпоходы (знакомились с Кронштадтом, были на Якорной площади, у памятника Адмиралу Макарову и даже у линкора “Марат”)… А в казарме натягивали белое полотно, размещались с обеих сторон и смотрели кинофильмы… Но занятия закончились, мы по каждому предмету сдавали экзамены. И уже были готовы отправиться туда, где будем закреплять полученные знания на практике (на кораблях). Большинству хотелось попасть на торпедные катера, на “морские охотники”… Неожиданно старшина дал команду:
– Собрать вещи и через час быть готовыми к отправлению на практику.
В роту пришли посланцы с кораблей и воинских частей, где юнги будут проходить практику. Командир роты старший лейтенант Ферштер зачитал приказ командира Учебного отряда КБФ о завершении занятий и направлении нас на практику.
Все юнги затаили дыхание. Стали ждать, когда назовут его фамилию и куда направляется на практику.
Зачитали первую группу человек 30. Представитель “Отряда траления”, забрав документы, удалился из казармы вместе с юнгами. Затем человек 15 – на эскадру, следом на сторожевые корабли – 8 человек, на дымзавесчики – 6 юнг, еще назвали в ОВР – 20 человек и в конце списка объявили:
– Панкратов, Шкомов, Зайцев и Уланов направляются в ОХР. Мы стали ломать головы, пытаясь решить задачу: что это за корабль?
Нашу маленькую группу взял старшина 1 статьи и пошли мы в… неизвестность. По пути пытались узнать у старшины, что же это за корабль ОХР? Он сухо нам ответил:
– На месте все узнаете!
Мы пошли по улице Ленина. Наш корабль ОХР – оказался… 4-этажным кирпичным зданием. Мы поднялись на последний этаж.
На месте узнали, что ОХР – это военная организация “Охрана рейдов” и нам придется проходить практику на сигнально-наблюдательных постах под началом сигнальщиц (возрастом 20 с небольшим хвостиком лет). Такого мы не ожидали. Были согласны практиковаться на любом задрипанном кораблишке, но у настоящих балтийцев – только не у девчонок. Как говорится, скрипя зубами, стали обживаться. Устроились в большом мужском кубрике, старшина сводил на камбуз – нас накормили… Командир ОХР пригласил в свою каюту (небольшая комнатка) для знакомства. Вошли, встали четверо по стройке “смирно”, и капитан 3 ранга повел разговор:
– Ребята, я начальник ОХР, фамилия моя – Заяц. – Мы не удержались и засмеялись. Он заметил:
– А что здесь смешного?
Среди нас самый “языкастый” Шкомов влез в разговор:
– У нас тоже есть “заяц”, у него фамилия Зайцев, а зовем его Зайцем.
Капитан 3 ранга улыбнулся, и на этом разговор был закончен.
Каждого закрепили за штатными сигнальщицами. Радости на наших лицах, конечно, не было. Служить под началом девчонок считали позором. Но не от нас это зависело. Они, как видно, нас понимали и старались сгладить отношения и вести себя, как старшие сестры. Даже пообещали стирать нам тельняшки, но здесь наш Шкомов влез в разговор:
– Мы сами с усами. Все делать умеем!
Они не обиделись, только улыбнулись. Дали понять – согласны не стирать наше флотское бельишко.
Меня закрепили за Натальей. На плечах у нее была одна “лычка”, так что уже – “командирша”. Несли с ней вахту согласно графику. Бывало, даже делала замечания, что уши запыленные и шею надо вымыть. Но это мы воспринимали без обиды.
В свободное от вахт время выполняли разные работы. Чаще всего посылали по одному на камбуз в распоряжение кока. Звали его Николаем. За выполнение заданий он нас подкармливал (мы ведь были блокадники). Коля любил нам, пацанам, рассказывать флотские байки. В нашем мужском кубрике в свободное время можно было сыграть в шахматы, шашки, домино. Были среди матросов свои затейники – они всегда что-нибудь придумывали. Нашелся и у нас такой затейник: предложил борьбу трех юнг с рослым матросом. Все согласились. Мы, втроем уединились, пошептались. Распределили, кто что будет делать. Судья просчитал: “Раз, два, три”, – и борьба началась. Шкомов нырнул в ноги – обхватил их.Я прыгнул сопернику на шею – сделал удавку (это я умел делать), а Зайцев навалился на корпус. В одно мгновенье матрос Глыба лежал на лопатках на палубе. Весь кубрик смеялся долго. Побежденный матрос побурчал и хотел бой повторить. Но судья ему отказал. Во втором “раунде” он бы нас уложил, как цыплят. Нашу победу долго вспоминали…
Я расскажу еще об одном случае. Во время несения вахты на сигнальном мостике случайно выпал из рук клеунт (замочек для крепления флага) и улетел вверх к рее. Нужно было кому-нибудь лезть по мачте на рею. Перепускать тросик и возвращаться по рее назад. Я, как “храбрый из храбрых” первый напросился на выполнение этого “подвига”. Старшина дал “добро”, и я, как обезьяна, полез наверх. Выполнил все как надо. Но встал вопрос – как возвращаться? Если на рее развернуться на 180о – можно не удержаться и грохнуться вниз. Я испугался, но собрался с мыслями. Решил дать “задний ход”, дополз до мачты и спустился благополучно. Больше никогда так не рисковал.
Время шло. Мы согласно графику несли вахты. В один из вечеров ко мне обратилась Наталья с просьбой: отпустить ее на танцы. Она была уверена, что на меня можно положиться, что не подведу, но все же поинтересовалась:
– Ты меня не продашь?
Я обиделся. Ответил:
– Среди нас стукачей нет! Иди спокойно. Все будет в порядке.
Я, конечно, гордился, что мне моя “командирша” доверяет нести вахту самостоятельно. Отпускал ее не один раз. Куда она ходила – на танцы или к любимому человеку, никогда не спрашивал. Но в отсутствие ее один раз произошло следующее.
С одного из кораблей принял сигнал морзянкой. Сначала был серьезный разговор. Затем сигнальщик, видно думал, что с ним на связи Наталья, и стал “шустрить”. Я отвечал за Наталью, но он стал выдавать текст, оскорбляющий достоинство женщины, и я сорвался и… выдал ему такое, что он сразу заткнулся. Видно понял, что с ним “толкует” юнга.
Еще об одной истории хочу поведать читателю. В том году март был очень холодный. Заступая на вахту, мы дополнительно надевали тулуп. Наш “коллега” Зайцев под большим секретом рассказал нам о “действе”, произошедшем с ним на вахте. Чтобы как-то согреться, “командирша” предложила ему побороться. Он поначалу растерялся, но потом согласился. “Борьба” продолжалась недолго. В “процессе борьбы” его рука опустилась ниже поясницы, и командирша мгновенно выдала ему подзатыльник. Борьба прекратилась. Наступило молчание до конца вахты. Больше никто не предлагал в мороз “бороться”. “Командирши” тоже об этом никому не рассказывали. А мы сделали вывод, что, если согласился бороться с “командиршей”, не лезь руками ниже поясницы.
Пришло время финала. Практика закончилась. Мы собрались возвращаться в свою школу. Командование ОХР осталось нами довольно. Ни одного замечания в наш адрес не было. Мы уже умели самостоятельно принимать сигналы, передавать их, вести, как положено, вахтенный журнал.
…Старшина повел нас в обратный путь, точнее, в нашу школу. Капитан 3 ранга Заяц послал письмо с просьбой, чтобы нашу четверку после сдачи экзаменов вернули в ОХР.
Мы стали просить сопровождающее письмо не передавать – все же “бредили” кораблями. И наше желание оставалось прежним – служить только на кораблях. А ОХР и наших “командирш” вспоминаю добрым словом.
Когда повзрослел, стал считать нашу “практику” самой лучшей. В дивизионе, где служил, я относился к группе лучших сигнальщиков. Комдив забирал меня на ответственные задания.
P.S. Служить, в основном, довелось на бронированных «малых охотниках» за подводными лодками. Но это уже другая тема.
Николай Уланов,
участник Великой Отечественной войны,
член ЛИТО “Путь на моря”