Игнат Смоленский
Сад очнулся от зимы глубокой
И ликует, и цвести спешит.
Вдоль тропы у дома возле окон
Яблоня столетняя лежит.
Ломкие надорванные ветви,
Узловатый, мхом поросший ствол…
…За линялым дымом занавески:
Кресло у окна с посудой стол,
Вышивка настенная ручная,
Куртки, телогрейки на крючках…
Времени бесхитростная тайна
В одиноко брошенных вещах…
Прошлой жизни памятные слепки,
Достоверный, явственный отчет…
…Корни землю обнимают крепко
И, всходя бутонами, течет
Радостная тихая истома
В глубине замшелого ствола.
Яблоня столетняя у дома,-
Как и прежде – вся белым бела.
В глубине далеких северных лесов,
Там, где неба край, хранятся эти чащи;
В них среди камней, деревьев,
трав и мхов
Наше горе отзывается и счастье.
Там зима и лето, осень и весна
Поминутною проходят чередою…
Там оранжевая валится сосна,
Вдруг сраженная грозою.
Там березка у метели на пути,
Как ни гнулась, удержаться не сумела,
Там горячим крапом на земной груди
Земляника молодая заалела.
На опушке засветился первоцвет,
Потянулся к солнцу
и погас под ливнем…
Безотрадны эти повести и нет
Им исхода. Но иной главы мотивом
Снова сердце бьется сердцу в унисон,
Средь юдоли человеческой, в которой
Ни разлук уже как будто и ни войн.
И стоят в тех чащах синие озера.
Это я – на истертой скамье
Безвозвратно забытые розы,
В замирающей полутьме
Семафоров упавшие звезды;
Я – курносой девчонки слеза,
Я – толпы долгий гомон тревожный;
Волей фатума – я – вокзал
На распутье железнодорожном.
Я рубеж, переправа, причал,
Место встречи – счастливой, напрасной,
Я сорвавшееся “прощай!”
И простое и тихое “здравствуй”
Час какой-нибудь и целый миг…
В сквозняками продутом пространстве
Мною времени явлен лик –
Вечность в степени непостоянства…
И на небе лежат провода,
И горящие тянутся рельсы…
Сквозь меня идут поезда
Сквозь меня идут поезда
Сквозь меня идут поезда…
Где ты прятался, мой кот?
Расскажи, приятель серый.
Я четыре банки шпрот
Съел один на почве нервной!
Я искал тебя весь день –
В кухне, в комнате, прихожей,
И повсюду, и везде
(за диваном, кстати, тоже).
Я и в зеркале смотрел,
Озарив его свечами…
Где ж ты был? Мой кот поел
И с прищуром отвечает:
“Ты, хозяин, молодец,
Но тревожиться напрасно
Брось. Я тот еще хитрец
И в такие вхож пространства!
За мышиной суетой
Я такие знаю двери –
Тяжкой поступью земной
Не войдешь туда, поверь мне…
Впрочем, ты и не спеши –
Пей еще из этой чаши:
Смейся, плачь, люби, пиши
И кота корми почаще”.
Тихий светлый вечер, мы вдвоем –
Ставшие еще на осень ближе –
Я и молчаливый старый дом
С яблоневой кроною у крыши,
С ветхим подкосившимся крыльцом,
С паутинкой на двери верандной…
Диким, утомленный беглецом
От житейской доли безотрадной
Я к тебе вернулся, мой ковчег…
И плывет он, погруженный в осень,
Старый дом, а в доме человек.
И на стеклах золотые осы.
В полусумраке аллей – свеча часовни,
И невидимых лампад охранный свет,
Имена на черном камне изголовий,
Бледный памятник, двукрылый силуэт…
Здесь тяжелой, вековою тенью спрятан,
Переживший всех, кто приходил к нему,
Скособочившийся крест торчит упрямо,
Словно строгий старец не сдается сну.
И, за шагом шаг, могила за могилой
Вдоль ветрами сбереженных тополей
Проношу сквозь твердо сказанное «было»
Благодарное и зыбкое «теперь».
Рыжий пес
1
Глотая пыль, и пыльцу, и ветер,
Бежал, обгоняя июль.
Смотрел в закаты, нырял в рассветы,
В туманах густых тонул.
В лугах далеких у неба края,
В сурепке, сурьме, васильках
Лежал, в прохладе ночной купая
Исколотый жаркий пах.
2
“Твои ладони, как травы тонки;
В них радость живет и покой.
Дневная звонкая незнакомка,
Я встречи не ждал с тобой,
Но чую я – так впервые с роду –
Отныне твой друг и слуга,
Слагаю песью свою свободу
К ногам твоим навсегда”.
3
На косогоре вдруг встала строго,
Надела венок травяной…
“Прощай, дружок, здесь теперь дорога.
Что смотришь? Нельзя со мной”.
Ушла, в неведомой гулкой дали
Пропала, белёса, легка…
…дрожала глотка, глаза – дрожали,
И звали бежать луга.
Анатолий Краснов
Осенний триптих
Ночь
Под окошком перебранка,
Будто стенка прёт на стенку,
Ленинградская смолянка
Молча смотрит на Смоленку.
В театре
Мы знаем прекрасному цену,
Об этом нигде не трубя.
Ты смотришь с любовью на сцену,
А я – на тебя.
Нескромные стихи
Небо осеннее хмуро,
Тоска в журавлином кличе,
Летящем с высоты.
Была у Петрарки Лаура,
У Данте была Биатриче,
У меня – ты.
15.10.2018