Новая повесть Виктора Кокосова “Операция “Русская прививка” (издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт- Петербурга) написана в традициях прозаического произведения (рассказа, повести, романа) легко и просто, словно автор лично присутствовал при начале развития событий, о которых решил рассказать, что свидетельствует о немалом писательском опыте, умении переложить газетную статью давних времён, чьи-то воспоминания, дневниковые записи, архивные документы в достоверный художественный текст с убедительной прямой речью, внутренним напряжением героя, с его размышлениями по ходу разворачивающегося действия – и таким образом захватить внимание читателя.
Неожиданное спасение испуганного профессора словесности Кранке в первой главе повести с интригующим развитием события во второй главе уже вызывает большой интерес и желание узнать – удастся ли это научно-фантастическое предприятие.
Вайтенхофф говорит Кранке: “ Мы с вами знаем страшную тайну: настоящие потомки ариев не немцы, а славяне. Так вот, знайте и молчите про это. Фюрер и миллионы немцев считают иначе. Что, мне, вам, ещё десятку умников теперь, выйти на улицу и проповедовать наше знание? Поверьте не как врачу, а как оберфюреру СС: по-тихому ликвидируют, без допросов и судов. Так проще. Обывателям на улице, солдатам в казармах и эсэсовцам в РСХА знать подобные вещи абсолютно незачем”.
Захватывает дальнейший рассказ, как расчётливые немцы-дворяне вступали в браки и с дочерьми богатых евреев, и о том, что многие немцы, были ярыми антисемитами, пока не узнавали, что их прапрабабушки были иудейками, а прадедушки – выкрестами (так называют перешедших в христианскую веру иудеев).
Далее Вайтенхофф наставляет Кранке: “Мы с вами должны вытащить из русских особенности их менталитета. Этот секрет стойкости, отваги, упорства, выносливости, безразличия к смерти. <…> Запомните, нас не интересуют трусы и предатели, тайные враги и бывшие царские офицеры, многие из которых сейчас просятся на службу в вермахт. Нам будут нужны несломленные…”
Завязка сюжета впечатляет. С первых глав повесть, как приключенческая, захватывает и хочется узнать – удастся ли “героям” её справиться с поставленной фантастической задачей.
В аннотации, а я думаю, что с неё и начинают большинство читателей читать книгу, говорится, что материалы были частично утрачены, а частично попали в руки партизан. Можно допустить, что повесть – фантазия автора. И эта мысль у меня утвердилась после прочтения второй главы, что, однако, не ослабило интереса к продолжению чтения, а наоборот, подогрело интерес. И продолжила читать повесть, как научно-исследовательскую работу художественно оформленную. И то, что работа выполняется врагами, только прибавляет ей “пикантности”, если можно так вульгарно выразиться. Размышления по ходу чтения могут оказаться и ошибочными. Ну и что?..
Читая третью главу, я отметила, что давно не читала такого “нашпигованного” терминами текста, и мне приходилось обращаться к сноскам. Чтобы так писать, современному писателю надо быть с юности начитанным, но и при этом хорошо потрудиться – порыться в словарях…
Сколько интересного сообщает автор современному читателю, например, что каждому офицеру царской армии вручали серебряную флягу в чехле…
И сколько сведений содержит фраза: “Благодарю вас, господин коллежский асесcор, прекрасно! – Кранке специально титуловал своего знакомого старым гражданским чином, который в глазах университетского профессора звучал солидно и показывал, на какой высокой ступени находился в русской империи преподаватель словесности в гимназии. Он специально поинтересовался и узнал, что коллежский асессор был равен немецкому майору”.
А упоминание об Анненском!.. И невольно зазвучало… и у многих зазвучит:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Неё одной ищу ответа,
Не потому, что от Неё светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Уровень культуры живописания на полотне, стоящем на мольберте, на бумажном белоснежном листе или как теперь на рабочем столе в компьютере писателя свидетельствует о щедрости души и её богатстве.
Художественность речи создаётся в соответствии с эстетическими законами словесно-художественного творчества, которые исторически изменяются в связи с развитием и изменениями общественной жизни, воззрений.
Новая повесть Виктора Кокосова, побуждающая вспомнить, ещё раз пережить, переосмыслить, пополнить, узнать, выполняет свои функции, а автор своё предназначение, без сомнения.
Большую роль приобретает контекст литературного произведения, раскрывающий название произведения. И вскоре я его нашла. Исследователи дали и хорошее название “вакцине” – “Русская прививка” – психологического характера в отличие от первитина (наркотика), который давали немецким солдатам в шоколаде, в уколе для поднятия боевого духа.
Речь становится образной тогда, когда активизируются метафорические значения, когда употребляются сравнения, перифразы. В таких случаях слова, обозначая понятия и предметы, вызывают в сознании яркие картины и ассоциации. С этой задачей Виктор Кокосов явно справился.
Главных действующих лиц – искателей чудо-средства для немецких солдат Вайтенхоффа, Кранке, Кроль (немцы) и Петрова (русский эмигрант), как людей образованных, – автор выписал адекватными, с чувством меры. Это является одним из важных условий создания высокохудожественных образов. И в то же время индивидуальность каждого вырисована и каждый персонаж повести существенно отличается от других.
Интересно, что изучение русского феномена храбрости начинать надо было бы самоуверенному Вайтенхоффу в самой группе исследователей – с рассказа русского эмигранта Петрова: “Помнится, во время Великой войны я тоже с двадцатью ранеными солдатами атаковал немецкую полуроту”.
В бою за Каунас, погиб генерал Павлов. Дивизия разбита, и часть её отступила. Позиция Петрова в очередной раз раскрывается в ярком диалоге с Кролем, когда тот потребовал привести какого-нибудь пленного для разговора:
-Пленных не было, господин Петер, одни убитые, – печально ответил Петров. – В плен никто не сдался.
– А что вы так расстроились, зондерфюрер? – зло усмехнулся эсэсовец. – Немецкие солдаты в итоге победили! Своих жалко?
– Жалко, – кивнул Евгений Иванович. – А на данном участке театра военных действий вы не победили. Русские гнали вас полтора десятков километров, били, как хотели. Даже ваши лёгкие танки подорвали. Потом – грамотно сошлись в рукопашную с передовыми частями, чтобы вы авиацией их уничтожить не смогли. Просто русских было слишком мало. Они сражались, видимо, до приказа, а получив его, организованно отошли. И вообще, что вы злитесь?”
А далее ещё круче!.. На допрос к Петрову привели пленного, якобы фельдшера из госпиталя, в котором он сразу узнал того, который лет пятнадцать назад его пытался завербовать. В ходе допроса он не удержался и дал понять пленному, что он его узнал, съязвив: “Я понимаю, что только фельдшеров посылают в посольство за границу, чтобы вербовать агентов”.
Всех ловко обведя вокруг пальца, офицер разведки Петров не только спас от расстрела пленного, но и вообще отпустил его на все четыре стороны!..
Группа с заданием не справилась. Этого следовало и ожидать. Хотя… Как говорят учёные, отрицательный результат – тоже результат. В откровенной беседе с членами группы Вайтенхофф сказал: “Честно всё напишу в своём отчёте. Разобраться в русской душе – всё равно, что решить задачу Сфинкса”.
Его судьба закончилась трагически: в русской избе Вайтенхоффа убила русская крестьянка, пожертвовавшая своей жизнью.
И как же было обойтись без встречи профессора Кранке с потомком А.С.Пушкина и без последнего “прости” поручика Петрова, вызвавшего у меня с самого начала повести симпатию!
Особо хочу обратить внимание читателя на главу “Лекарство против русских”. Всё это уже состоялось. И это уже факт истории. Факт человеческих слабостей. И не писать об этом – нельзя! Надо, надо анализировать, надо дискутировать и принимать меры – альтернативные, против яда искать противоядие. У нашего народа оно есть в генах. Только притаилось.
Идея члена Союза писателей России Виктора Кокосова поговорить о загадочной героической русской душе в оригинальной “упаковке” художественного приключенческого (посмею так назвать повесть) произведения мне очень понравилась смелостью решения и оригинальностью исполнения.
Надежда Перова,
член Союза писателей России