“Остен” – в переводе с церковнославянского “жало”, “игла”, “шип”, “колючка”. А в переводе с немецкого это еще и “восток”. Так называлась книга, которую принес батюшка, о. Александр (Фаут), чтобы я сделала перевод на русский с полустершейся рукописи на церковнославянском. Тогда все-таки “игла”! Кого она должна жалить? Перевод слова с немецкого придавал дополнительный подтекст: видимо, речь идет о некоем орудии защиты (пускай в переносном смысле, духовном) истинно русского человека? Может быть, книга не столь и велика, но буквы в рукописи были очень крупные, что облегчало работу. Но обратной стороной было то, что фолиант едва удавалось сдвинуть с места. И, поскольку длительное время пользовалась ею, это занятие в чем-то заменяло мне упражнение с поднятием гантелей. Я набирала заново церковнославянский текст, в допустимой нынешними правилами упрощенной форме, и параллельно переводила на русский. С трудом различая еле доступный зрению текст и стараясь сосредоточиться, я стремилась привлечь все свои познания, общекультурные, богословские и филологические. Нужно было разобраться и в содержательных сложностях. Я начала это делать в Петербурге в выдававшиеся свободные часы, а когда наступило лето, взяла книгу с собой на дачу, куда меня пригласили отдохнуть друзья. Прогуливаясь по лесу, я наблюдала, как снуют трудолюбивые муравьи, отважно строя свой большой дом-муравейник, и думала о том, как тщательно и основательно осветил сложнейшие богословские вопросы боголюбивый монах. При этом вся книга построена как длинный диалог: инок Дамаскин отвечал на 105 вопросов своего оппонента. Это придавало тексту, несмотря на его сложность, живость и филигранную отточенность, и можно было наслаждаться игрой разума. Я так привыкла к вопросно-ответной форме мышления, что начала так разговаривать: задаю вопрос (сыроежке, кусту черники, малиновой ветке) – и тут же на него отвечаю. Окружающие удивлялись, что я разговариваю сама с собою. Когда я погружалась в озеро, слепящее отражение солнца напоминало мне о “жале”.
Вначале, конечно, я решила узнать побольше об авторе. Это оказалось не так просто. Как истинный инок, он оставил не много информации о себе. В энциклопедиях я нашла упоминания о нем. Там говорилось, что иеродиакон Дамаскин Чудова монастыря – русский писатель, полемист конца XVII – начала XVIII века (умер после 1706 года). Биографических сведений о нем немного, даже время жизни можно указать лишь приблизительно. Также есть сведения о том, что он был учеником и последователем братьев Лихудов. В начале 80-х годов ХVII века он еще мирянин, в 1691 году – уже монах Чудова монастыря, проводивший строгую иноческую жизнь.
Чудов монастырь (от посвящения соборного храма монастыря – во имя Чуда святого Архистратига Михаила в Хонех) был основан в 1365 году святителем Алексием, митрополитом Московским, на территории Московского Кремля – сердца России, делил вместе с ней все радости и беды, на своем веку повидал всякое, не раз горел до основания, подвергался набегам и опустошениям, был не раз разграблен и окончательно разрушен в послереволюционное время. История монастыря гласит: за чудесное исцеление митрополитом Алексием Тайдулы, жены татарского хана Джанибека, во времена татаро-монгольского ига на Руси хан снизил для русских размер дани, а Тайдула подарила святителю кремлевскую территорию, принадлежавшую хану. Там находился Посольский двор Орды, где собиралась с России дань. В старину Чудов монастырь называли “Великая Лавра”. Здесь жили, бывали, крестились, молились и погребались как простые монахи, так и знатные лица, в том числе и царского рода. Так, в монастыре были крещены сыновья и дочь Ивана Грозного, будущие цари Алексей Михайлович, Петр I, Александр II.
За всю свою богатую историю Чудов монастырь стал истинной обителью русского просвещения. Здесь жил Максим Грек, здесь правили богослужебные книги во время никоновской реформы. В Чудове патриарх Филарет устроил “патриаршую школу” – греко-латинское училище, предтечу Славяно-Греко-Латинской Академии. Сюда по традиции отправляли детей знатных бояр для воспитания и учебы, а после шестнадцати лет они возвращались в обычную жизнь.
Инок Чудова монастыря Дамаскин много читал и сам писал книги. В 1698 году он удалился на Афон и сделал описания Афонских монастырей и скитов и сам выполнил иллюстрации к ним. Возвратившись в Москву, он получил поручение от митрополита Иова отыскать удобное место для уединенного жилища митрополита. С этой целью он посетил Соловецкий монастырь, но не нашел подходящего пустынного места, видя идеал монашеской жизни на Афоне, куда в дальнейшем и стремился удалиться. Там, видимо, он и окончил свои дни, т. к. его след теряется после 1706 года. Существует предположение, что после написания “Остена” он удалился на Афон.
Но вернемся к загадочной книге. Мои последующие “раскопки” обнаружили, что было, оказывается, целых два книжных “Остена” – две книги с одинаковым названием! Условно говоря, “Остен-1” и “Остен-2”. И оба связаны с Чудовым монастырем. Надо было разобраться, как могло так получиться – две разные книги, с интервалом в пятнадцать лет, с близким содержанием. Нет ли здесь какой-то путаницы?
Выяснилось, что книга “Остен” написана иноком Дамаскином в 1704 году в ходе бурной богословской полемики со второй половины XVII века между ревнителями исконных традиций Восточной Православной Церкви, опиравшихся на Священное Писание и святоотеческие творения, и “латинниками”, теми, кто пытался “усовершенствовать” Православие, подпав под влияние позиции Римско-Католической Церкви, установившей унию среди православного населения Юго-Западной России в 1596 году. Разногласия коснулись и богослужебного чинопоследования. Особенно остро встал вопрос о времени пресуществления Святых Даров на Божественной литургии. Православная Церковь верует, что Таинство преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы совершается действием Святого Духа по молитве священника, тогда как Западная Церковь исключила ее из литургии и учит, что пресуществление Святых Даров происходит при произнесении священником Слов Христа, изреченных Им на Тайной Вечери при установлении Им таинства Евхаристии (“Приимите, ядите…”). Латинствующая позиция была с определенностью заявлена игуменом Киево-Михайловского монастыря Феодосием Сафоновичем в книге “Выклад о Церкви и ее Тайнах” (1667). Против нее в защиту позиции Восточной Православной Церкви выступили Патриарх Иоаким и инок Евфимий, которые в 1690 году написали книгу “Остен”. Это был “Остен-1”. В 1865 году она издана в сокращенной редакции по рукописи 1708 года в Казани и в наше время в 2006 году в Санкт-Петербурге (Патриарх Иоаким, инок Евфимий. Остен. Памятник русской духовной письменности XVII века. СПб.: Общество памяти игумении Таисии, 2006). Евфимий (умер в 1705 году) – инок также Чудова монастыря, ученик и друг Епифания Славинецкого, который завещал ему свою библиотеку. И Епифаний Славинецкий, и Евфимий – справщики (редакторы) Московского Печатного двора, киевские монахи и богословы, которые, как и другие церковные деятели, после оживления культурных и церковных связей между Москвой и Киевом в результате воссоединения Украины с Россией в 1654 году получили возможность заниматься в России просветительской деятельностью.
Инок Евфимий весьма интересная фигура – писатель, переводчик, редактор, библиограф. По скромности он отказался принять священнический чин, неоднократно предлагаемый. “Остен” – главное сочинение инока Евфимия. Ему принадлежат также несколько переводов, опись книг, принадлежавших Патриарху Никону, предисловие к русскому переводу Арменопула, записка о переводе Библии Епифания Славинецкого, проповедь на слова “Всяк возносийся смирится”. Литературное наследие ученого монаха Евфимия, наиболее плодовитого из восточнославянских книжников X-XVII веков, огромно. Число листов, сохранивших следы его работы в качестве автора, переводчика, редактора или переписчика, составляет более шестнадцати тысяч, из них переводы и оригинальные тексты занимают более девяти тысяч листов. К тому же Евфимий оставил множество черновых материалов: заметки, наброски и планы, черновики писем, выдержки из прочитанных книг, пометы на полях книг со своими вариантами текста. Он является одним из основоположников русской библиографии.
Все-таки из всех переводов слова “остен” наиболее близким к содержанию книг оказался “бодец”. Остен как бодец – это игла, приспособление для направления в нужную сторону непослушного домашнего скота. Наконец, выяснилось, что книги получили название “Остен” на основании цитаты из Библии: Слова мудрых – как иглы (церковнослав. “остны воловии”) и как вбитые гвозди, и составители их – от единого пастыря (Еккл. 12, 11). Вообще же инок Евфимий сыграл важную роль в обсуждении и окончательном утверждении на Руси православного взгляда на время пресуществления Святых Даров. Этому вопросу посвящены и другие его труды. В книге “Остен” на основе определений Собора 1690 года были подытожены евхаристические споры в Русской Церкви.
Несмотря на то, что латинствующее учение было осуждено еще на Московском Соборе 1690 года, против “Остена” выступил архимандрит Юрьева монастыря Гавриил Домецкий со “105 вопросами”. Митрополит Иов поручил Дамаскину изучить книгу “Остен” и ответное сочинение Гавриила Домецкого, архимандрита Симонова монастыря в Москве (1679-1691), потом (до 1709 года) Юрьева Новгородского монастыря. Дамаскина глубоко задели его оскорбительные выпады против московских богословов по поводу времени пресуществления Святых Даров, и он, в свою очередь, написал ответную книгу и отослал книгу митрополиту Иову. Это и было названное сочинение Дамаскина с таким же названием, как и составленное патриархом Иоакимом и иноком Евфимием, – “Остен”, но с добавлением: “или “105 ответов Гавриилу Домецкому””. Этот новый “Остен”, “Остен-2”, был написан им в 1704 году в форме послания к Преосвященному Иову, митрополиту Великого Новгорода и Великих Лук. Книга показала, что Дамаскин был не чужд и стихосложения:
Борьба мирским – что в праздности утеха,
А слабым достается лицезренье смеха.
Для вас же радостны церковные труды
На пользу верных, что Христа уды.
Мы в дар Тебе, себе также в отраду
Разрушим нестерпимых хул досаду.
Написанную книгу мы приносим,
Молитв и милости взамен мы просим,
Ответ дай ближнему от разума в словах,
Или рука твоя пребудет на твоих устах.
Ты дерзко приложил язык и руку,
Чтоб извратить святых отцов науку.
Но в книге “Остен”, к пользе верных собранной,
И через пастыря всем поданной,
Чтоб все твое невежество узрели,
Мои ответы на вопросы полетели.
В “Остене” инок Дамаскин ревностно защищает и своих учителей, братьев Лихудов, от нападок Домецкого, не позволяя чернить их имя. Он защищает и других первоиерархов. Например:
“Гавриил Домецкий. В этой книге “Остен”, в конце, приведено поучительное Слово от лица Святейшего Иоакима, тогда как это Слово написано после его смерти и исполнено невежества, грубости и неправды.
Ответное обличение 102. Если бы ты и привел здесь какое-нибудь доказательство того, что это Слово написано после его смерти, неужели бы мы не ответили тебе и на это? Поскольку говоришь пустое, нам не постигнуть хранилищ ветров. А об этом Слове знай, что оно написано не после смерти Святейшего Патриарха Иоакима, а когда он председательствовал в своей Крестовой Патриаршей Палате. Слово же это, написанное Его Святейшеством Патриархом, было дано протоиерею великой Успенской Церкви Иоанну Григорьеву и прочитано во всеуслышание всех собравшихся парохиальных священников, сколько их тогда было в царствующем граде Москве”.
Еще фрагмент ответа инока Дамаскина, чтобы ощутить стиль: “И за это твое высказывание не знаем, как и назвать тебя – невеждой ли поселянином и подобным землепашцу или льстецом, полностью утратившим страх Божий, из-за твоего безумия, когда ты здесь, как и в других местах, бестрепетно приносишь ложь … <…>… Но изо лжи происходит осуждение и горделивое почитание самого себя. Уступи богословское седалище и, прежде чем учить чему-либо из книг, научись правильно их называть, вместе с малыми детьми, которые учатся называть предметы”.
Надо сказать, что книга достигла цели: написанная ярко, с полемическим задором, она во многом способствовала тому, что Домецкий был отставлен от должности и выслан в Киев.
Вот и мой перевод завершился. Окончен отпуск, и текст на русском готов к изданию. Немного жаль расставаться с книгой. Но ее вскоре издали как “Остен-II”, и она, сверкая белоснежной, еще пахнущей обложкой, отправилась в новое и, надеюсь, счастливое путешествие в поисках своего читателя: Инок Дамаскин. Остен-II, или 105 ответов Гавриилу Домецкому. СПб.: Общество памяти игумении Таисии, 2011. 194 с.
“Остен” – главное сочинение инока Дамаскина, хотя он автор и других книг. Дамаскину принадлежат три послания к митрополиту Иову (1705), сочинение “Афонская гора и Соловецкий монастырь”, перевод с греческого “Проскинитария Святой Горы Афонской” Иоанна Комнина (1701-1703). Дамаскин писал также книгу “Грешных спасение” и другие, оставшиеся незавершенными. В “Остене” ясно проступает его личность истинно русского человека, очень образованного для своего времени и звания, прямого и открытого, благочестивого и смиренного, настоящего отважного воина, отстаивающего Православную веру и традиции русского народа. Этот памятник русской духовной письменности будет интересен для всех, кто дорожит культурным и духовным наследием России.
Елена Коржова