“…ищу рукавиц, а обе за поясом!”
(Н. Гоголь. “Мертвые души”)
Весьма заинтересовала меня статья Б. Подопригоры “Война и “Братство”…”. Как художник (я все-таки не воспринимаю слова “профессиональный” в приложении к слову “художник” – слишком загадочно звучит, поэтому скажем проще – художник довольно серьезный и выставляющийся, участник более 120 каталожных либо зачетных выставок, в том числе 10 международных), я стараюсь быть в курсе всех культурных событий в нашей стране, в том числе и в кинематографе. По сему хочется высказать свое мнение о фильме “Братство” (раз уж автор статьи поднял эту тему) и ему подобных фильмах об афганских и других военных действиях советских и российских солдат. На мой взгляд, профессия художника в том и заключается, что он должен и просто обязан иметь свое мнение и не бояться его открыто высказывать при случае. Иначе он просто не сможет быть хоть сколько-нибудь серьезным художником.
Изложение своего мнения о некоторых аспектах статьи Б. Подопригоры я хотел бы начать с конца ее, так, мне кажется, будет удобнее. В конце своей статьи автор упоминает о “формировании национальной идеи”. Возможно, какая-то идея и нужна стране, только сдается мне фильмы, такие, как “Братство” и иже с ним (взять тот же “Афганский излом” или, к примеру, “Девятая рота”, “Охотники за караванами” и пр.), на мой художественный взгляд, весьма мало способствуют ее отысканию, потому как, в моем понимании, эта самая идея прежде всего должна как-то объединять народ, другие идеи мы уже проходили. В наших же фильмах об афганских и прочих военных действиях новейшей истории, на мой взгляд, прямо-таки насильно вбивается в голову зрителя идея (тоже идея!) о том, что вот, мол, все честные наши солдатики невинно страдают и напрасно гибнут от глупости и бездушия своих же командиров всех рангов.
Мысль эта, впрочем, не нова. Помнится, еще у А. Солженицина в его “Раковом корпусе” (вышел у нас, кажется, в начале девяностых) один тяжело больной пациент (видимо, онкология сильно повлияла на его умственные способности, подобные случаи медицине известны), ничтоже сумняшеся, весьма смело заявляет, что, дескать, “если все солдаты в генералы пойдут, некому будет войну выигрывать”. Звучит этот лозунг, возможно, и трогательно, но, как человек практический, я с ужасом думаю, чтобы, не дай бог, случилось, если бы во времена, к примеру, Великой Отечественной войны наши великие маршалы, такие, как Жуков, Конев, Рокоссовский и другие, вняли бы сему глубокомысленнейшему призыву больного человека и захотели стать рядовыми. То-то бы войну мы сразу выиграли! И жертв бы никаких не потребовалось! И Победу бы нам фашисты с поклоном тут же бы на блюдечке поднесли!
И главное, ни в одном из фильмов о Великой Отечественной войне прошлых времен никогда никто не найдет этого глупого противопоставления умных солдат и тупых командиров. Не в этом ли зарыта наша главная национальная идея?
Причем, как художнику (портретисту), мне приходится постоянно общаться с очень многими людьми самых разных возрастов. И многие, особенно молодые заказчики, возможно и насмотревшись наших новейших фильмов о современных военных действиях, на полном серьезе неоднократно мне пытались доказать (ну наивный у нас народ!), что, мол, вот если бы все наши командиры побольше обсуждали будущие боевые операции со своими подчиненными и, так сказать, учились у них воевать, то было бы все в нашей армии гораздо лучше – меньше потерь и больше побед. Однако эта идея, к сожалению, тоже не нова, все это уже было во время первой мировой войны. Тогда тоже, если верить книгам, в войсках были введены солдатские комитеты, смысл которых, помимо прочего, был и в том, чтобы наконец-то научить своих балбесов-командиров полностью правильно воевать! К чему привела в то время подобная новация – тоже известно: фронт рухнул, началось повальное отступление и (хоть у меня и нет точных цифр), боюсь, что число жертв на такой “разумной” войне не шибко уменьшилось, как о том мечтали тогдашние солдатские комитеты.
У меня отец, между прочим, прошел всю Отечественную, да еще и после войны ему пришлось довольно долго воевать – добивать отказавшиеся сдаться части вермахта в Венгрии и Чехословакии. Так вот он в свое время мне рассказывал, что война страшна всем (хорошо, что у нас сейчас мир!) – и командирам, и солдатам – все в ней рискуют жизнью и без жертв ни одной войны быть, к сожалению, не может. Жертв порой случайных и ненужных, а бывает даже и нужных, необходимых для выполнения какой-то стратегической задачи, о которой могут и не знать подчиненные, посылаемые в бой. Отец, к примеру, рассказывал, что на войне есть такое понятие, как “разведка боем”, когда небольшую группу солдат командиры просто посылают вперед (будем называть вещи своими именами: многих ведь на смерть посылают), чтобы они своими действиями заставили противника раскрыться, открыв по ним огонь и тем обнаружить особенности своих боевых порядков. Да, на войне и такие задачи солдатам порой приходится выполнять. Но только вот батя рассказывал, что в его время никому и в голову не приходило подозревать своих командиров в черствости, эгоизме, преследовании своих корыстных интересов, как это постоянно так или иначе муссируется в наших фильмах последних лет об Афганистане и прочих военных действиях новейшей истории. И прежде чем говорить о поисках в подобных фильмах какой-то национальной идеи (как считает автор статьи), может быть, пора бы пересмотреть отношения то и дело изображаемые, к сожалению, в нашем кинематографе между командирами и солдатами в “горячих точках”. Тогда, глядишь, и национальную идею в них легче там будет отыскивать – идею, объединяющую народ.
Отдельно хотелось бы сказать о еще одной особенности иных наших фильмов о современных военных действиях. В некоторых из них, например, в том же “Афганском изломе” или вот теперь еще и в “Братстве”, авторы зачем-то весьма успешно изображают детей-убийц. Помнится, еще в “Афганском изломе” лихо изображено дитя, с какой-то гадской радостью пристрелившее из автомата нашего майора. Я много раз смотрел этот фильм и все никак не мог понять (ну непонятливый народ художники, все им растолковывать надо!) подоплеки сей убийственной сцены. То ли это намек нашему командованию, что вот, мол, у них даже дети смелее наших глупых офицеров! То ли намек, что, мол, “устами младенца глаголет истина” и потому (это же так логично!) убирайтесь-ка вы – российские солдаты, офицеры и генералы – изо всех “горячих точек”, куда вас Родина послала, пока вас наши малые детки не перестреляли?
В фильме “Братство” сия убийственная тема вновь весьма смело поднимается и опять-таки вызывает недоумение, у меня во всяком случае. Ну и, соответственно, законное любопытство человека и гражданина: что же из такого бойкого дитяти впоследствии может вырасти? Может быть, авторы фильма хотят намекнуть на наш Закон об оружии, к счастью, довольно суровый, не позволяющий (тоже к счастью!) несовершеннолетним и даже не внушающим доверия совершеннолетним гражданам иметь огнестрельное оружие для своих дебильных целей. Если свою задачу создатели фильма видят только в этом (оставим педагогическую составляющую в стороне), то я, как художник, как-то могу понять подобное прочтение, хотя и с трудом – наших военнослужащих жаль! Только причем же здесь поиски национальной идеи? И без всяких исканий любому нормальному гражданину понятно, что оружейный Закон у нас хорош, если запрещает иметь огнестрельное оружие глупым деткам. Или, может быть, эта самая национальная идея в том и состоит, чтобы посредством существующих законов воспитывать в стране миролюбивых законопослушных граждан. Такую идею и искать долго не надо – она у каждого из нас перед глазами. И слава богу!
Что же касается разных шибко “эффектных” моментов в наших фильмах об афганских военных действиях, как-то продажа врагам оружия и снаряжения, – здесь действительно, на мой взгляд, неплохо было бы создателям подобных фильмов почаще консультироваться с непосредственными участниками афганских военных действий, чтобы впоследствии зрителей не сильно шокировать иными подробностями. Впрочем, не секрет ведь, что художник (сам такой!), вообще-то имеет право на вымысел, на свое видение темы – этим художественное произведение, строго говоря, и отличается от документального, этим оно и интересно. Вот только искать национальную идею в сплошных вымыслах, в моем понимании, будет трудновато, серьезный художник, наверное, должен более ответственно подходить к созданию своего произведения, думать о том, как оно может влиять на сердца и умы сограждан. Однако это уже совсем другая тема – об ответственности художника перед обществом. Касаться ее в данном контексте, по-моему, не стоит.
Игорь Дядченко,
член Союза художников России
