Троцкина Геростратовна Бесьева, тяжело дыша, медленно поднималась по ступенькам писательского дома. “Успеть бы на фуршет…” – думала она. Ее белые выпученные глаза от напряжения, казалось, вылезли из орбит. Вот и еще одна ступенька преодолена! Бесьеву никто никуда не звал. Но она упорно напоминала о себе. Литературой занялась в глубокопенсионном возрасте, когда перевалило за шестьдесят. Нет бы сидела с подружками на скамейке и обсуждала девиц из соседнего подъезда. Так нет же, как сказал поэт: “Покой нам только снится…”.
Престарелые подруги могут распространять сплетни в узком кругу. А ей подавай круг широкий! Даже журналистикой стала баловаться ради этого. Раньше-то она писала лжедоносы в партийные органы. Но после развала Союза оказалась не у дел. А славы-то хотелось. Путь даже Геростратовой! Не зря же ее родителя, который плевал на иконы и осквернял храмы, звали Геростратом. А, как известно, яблоко от яблони недалеко катится. Еще одна ступенька осталась внизу. Цель близка: сверху запахло соленой рыбой и жареным мясом. Еще три ступеньки – и она на финишной прямой! В Бесьевой постоянно боролись два тайных начала: казачковое и местечковое. Одни ее далекие предки приторговывали, другие писали подметные письма. А чтобы Троцкину не уличили в греховных пристрастиях, она начала придумывать более-менее приличную биографию. Ведь ее фамилия, а точнее кличка, ведет отсчет от персонажей известного романа Федора Достоевского.
Лет пятьдесят назад, когда кто-нибудь увлекался сочинением сказок о собственной жизни, с иронией говорили: “Врет, как Троцкий”. Ну а Троцкина возомнила себя духовным наследником красного рыцаря революции. Поэтому лгала вдохновенно и почти убедительно Ей необязательно было присутствовать на литературном вечере. Услышав пару сплетен, она, в меру собственной моральной испорченности, красочно описывала мероприятие.
Подойдя к двери комнаты, где после литературного вечера проходил фуршет, Бесьева достала фотоаппарат. Надо же кого-нибудь сфотографировать с рюмкой в руке и снабдить фото пошловатой подписью. Вот тебе и эффект личного присутствия.
С трудом протиснувшись к столу, на котором стояла бутылка водки, Троцкина Геростратовна облегченно вздохнула: “У-с-п-е-ла! Ус-пе-ла! Успела!”.
В. Ответов