Стоя перед могилой, где покоится тело школьного друга, понимаешь, насколько наш осязаемый мир бренен. Ведь еще совсем недавно он мне звонил. Теперь уже не позвонит. Все пришло из праха и в прах уйдет! Как-то в последнем телефонном разговоре мой друг произнес: Ты только не смейся, но это действительно было! У меня с тех пор осталось уважение к змеям и я ненавижу Дарвина с его теорией! Если бы не было разума у змеи, меня не было бы в живых. Я понимаю, это невероятно, но ты должен мне верить. Когда я уйду из жизни напиши рассказ . Мы тогда еще о чем-то поспорили. Мы любили обсуждать разные философские темы. Он рассказал мне свое детское воспоминание о змее, спасшей его. Услышав эту историю в первый раз, я рассмеялся Показалось, что это уже слишком даже для него. Потом мы сменили тему нашего разговора. Прошло несколько месяцев, и он опять просил послушать его рассказ, и попросил еще более настойчиво! Я скоро уйду Прошу, выслушай и запиши! Напиши оду матери-змее. Поверь мне, всё, о чем я расскажу, случилось на самом деле! Я пронес это через всю свою жизнь . Во мне всё замерло. Возможно, в первый раз в жизни я не стал спорить с ним. Мой внутренний голос заставил меня замолчать. И мой друг начал рассказывать: Тогда мы с матерью отдыхали на берегу Азовского моря. Недалеко от поселка Седово. Пока мама загорала, я отошел. Она не заметила. А я шел все дальше и дальше. Любопытство нормально для ребенка, хотя я тогда не думал, что я – ребенок Это как древние греки не знали, что они древние, они просто жили! Так я шел от одного песчаного бархана до другого, пока не свалился. Кубарем полетел вниз. Очнулся я в яме. Почувствовал прохладу, хотя до этого мне было жарко. Можешь представить мое состояние! Я почувствовал опасность и стал карабкаться наверх, но песок осыпался вниз. После нескольких неудачных попыток мне стало страшно. Дети, видимо, не могут долго бояться. Я лег на песок и расслабился. Было видно небо, я стал думать о том, что там, в вышине, есть звезды, которых сейчас, днем, не видно, а на звездах есть жизнь. И пусть звезды далеко, но они есть. Неожиданно что-то обволокло щиколотку моей ноги и резко потянуло за собой. Даже если бы я мог, я бы все равно не успел ни за что зацепиться – не зацепишься же за песок! Меня затягивало в туннель, который я сразу в яме не заметил. Кто-то тащил меня всё дальше и дальше… Странно, но я не боялся, возможно, просто устал или не успел понять, что происходит. Мысли о других мирах завораживали воображение. Неожиданно справа открылось пространство пещеры. Я увидел множество маленьких змеек, явно недавно вылупившихся из яиц. Я помню восторг, охвативший меня тогда, я решил: вот он, этот другой мир! Не успел я понять, что я вижу и как следует разглядеть это змеиное царство, как меня поволокли дальше по песчаному коридору… Потом я почувствовал, как падаю – и скатился с очередного песчаного холма. Я зажмурился от слепящего света, бьющего прямо мне в лицо и только потом сообразил, что опять вижу солнце! Солнце! Я завертел головой по сторонам, чтобы понять, где же оказался… И только тут увидел, как огромная гадюка какими-то невероятными зигзагообразными движениями скользила наверх по отвесному песчаному холму… Эта сцена так и стоит у меня перед глазами! У входа в туннель она замерла и посмотрела на меня. Этот взгляд совершенно разумного существа я помню до сих пор. Можешь верить мне, можешь – нет, но всё это было! Оглядевшись, я понял, что нахожусь рядом с тем местом, откуда и начал свое путешествие. Я увидел наш пляж и маму, она по-прежнему безмятежно загорала. Я вскочил и побежал к ней. В зрелые годы, вернувшись туда, я долго бродил по песчаным дюнам, стремясь отыскать то самое место, где оказался ребенком, но так и не нашел. Заблудиться среди этих песчаных холмов, похожих друг на друга, вполне реально, тем более маленькому ребенку . Завершив свой рассказ, мой друг замолчал. Я тоже молчал, потрясенный услышанным. Потом он резко переключился на другую тему. Читал. То отрывки из моего творчества, то свои стихи, дополняя прочитанное. Мы с моим другом о многом спорили, в чем-то соглашались, в чем-то не очень, но его прощальный разговор о матери-змее навсегда останется в памяти как напутственный акт истинной любви прощения и понимания нашего прекрасного мира.
Григорий Демидовцев
