Ира открыла глаза и подумала: «Ну и сны снятся!
Кошмар какой-то! Хорошо, что проснулась!»
Она лежала в кровати и боялась пошевельнутся. Ей было страшно, как будто остатки сна могли перетечь в реальность и продолжить этот кошмар. Ира стала глубоко дышать носом, чтобы успокоить сердцебиение. Затем встала и пошла на кухню варить кофе. Запах свежесваренного кофе и сам процесс подготовки его к варке всегда успокаивал её, как будто чашечка сладкого кофе в руках и горячий бутерброд с сыром были свидетельством налаженности и защищённости женского быта. Кофейный аромат поплыл по квартире.
Быстро умылась, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, мурашками бегавшего по коже и сделала глоток кофе. Ире хотелось отвлечься от воспоминаний о страшном сне и, взяв в руки пульт телевизора, она пробежалась по каналам. По первому каналу говорили о продуктах: Мы только что взяли образцы шести сортов колбасы и отправили их на экспертизу, чтобы определить, насколько эти колбасы безвредны для людей. В результате экспертизы выяснилось, что только один сорт колбасы из шести соответствует Госстандарту Дальше в передаче показывали, как в магазинах и ресторанах из посиневшей, с душком курицы делают с помощью вымачивания в растворах светлую, приятную на вид курочку. Подумала, что хорошо бы перейти на вегетарианское питание, но овощи в магазинах тоже нуждались в проверке на наличие в них вредных нитратов.
Следующий канал показывал какой-то детектив, в котором преступники охотились за свидетелем преступления и за всей его семьёй, а следственные органы не могли обеспечить хорошую охрану свидетелям до суда, и вот-вот могла произойти ещё одна трагедия. Ситуация накалилась до предела. Истерики жены свидетеля и его детей напрягли нервы Ирины, она вдруг вспомнила, как во сне пыталась убежать от чёрной тени преследователя, ноги её не слушались, становились ватными, а чёрная тень догоняла её. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы она не проснулась. Мурашки опять побежали по коже, и она переключилась на другой канал. Известный журналист брал интервью у не менее известной актрисы, и они обсуждали волнительный для всех вопрос жизни и смерти . Актриса сказала, что не боится умирать, потому что этого не удастся избежать никому, но она верит в нечто сверхъестественное, что бывает после смерти. На что журналист ей ответил:
– Я биолог по первому образованию, и точно знаю, что ничего сверхъестественного в мире нет. Когда мы умрём, от нас ничего не останется.
– А как же наша душа? – грустно и мягко спросила актриса.
– Какая душа? – сказал журналист, – я точно знаю, что никакой души ни у вас, ни у меня нет. Всё это выдумки людей
У Иры стало тоскливо на душе, которой у неё, может быть, и нет, как говорил всемирно известный, всеми уважаемый журналист.
Кофе она уже выпила, можно было бы прогуляться в парке, но погода за окном была не прогулочной. Дождь обещали по прогнозу, вспомнила она, увидев тёмные тучи за окном. Не сварить ли ещё кофе? И можно себе позволить сегодня пирожное! Хочется чего-нибудь приятного в свой выходной. Она достала из холодильника эклер, заварила кофе и переключила телевизор на православный канал Спас. Там батюшка с длинной бородой, одетый во всё чёрное, отвечал на вопросы телезрителей. Как раз был звонок телезрительницы. Женщина спросила:
– Батюшка, скажите пожалуйста, надо ли в Пасху носить крашеные яйца на кладбище? Правильно ли это? Батюшка сказал, что не надо разводить беспорядок на могилках, потому что яйца птицы склюют, а скорлупа всё равно останется, и это не поможет усопшим, а помочь им может только молитва в Храме или наше домашнее поминание.
– Господи помилуй! – перекрестилась Ира и подумала, что надо бы в Храм сходить, два месяца уже не была в нём.
Ей захотелось найти какую-нибудь интересную познавательную передачу или хороший душевный фильм, и она переключилась на канал Культура . Там шла опера Идиот . Она вспомнила, что смотрела оперу в новой Мариинке. Опера по роману Достоевского о молодом человеке, которого все принимали за идиота только потому, что он не был корыстен и сочувствовал окружающим. Ира улыбнулась, вспомнив Мариинку. Тогда ещё она была не одинока, и опера, хоть и скучноватая, была ей интересна Она снова переключила канал – шли дебаты о том, нужно ли разрабатывать и производить новое оружие массового уничтожения, если старого ещё хватит на всех и атомные бомбы лежат в полной боеготовности Потом попались на глаза телерекламы, призывающие посмотреть передачи о том, как отец изнасиловал свою дочь и как муж убил жену и своих малолетних детей, и ещё материалы о том, как наследники дрались за наследство известной певицы, как брали тест на отцовство, потому что какой-то худой низкорослый мужчина, еле выговаривавший обычные фразы, пытался оспорить то, что он отец ребёнка, дабы не платить алименты
Ире захотелось выбросить телевизор из квартиры навсегда, и она подумала, как жаль, что её старенький мобильник не транслирует фильмы на заказ. Как ловко получается у молодых отгородиться от всего мира с помощью своих планшетов, мобильников, наушников! Умники! Не знают они, в отличие от неё, уже кое-что повидавшей в жизни, что не удастся им отгородиться навсегда от того, что происходит вокруг. Когда-нибудь всё равно придётся снять наушники, чтобы услышать что-то или оторвать глаза от телефона, чтобы увидеть А они такие хрупкие эти молодые! Как говорят – субтильные ! Редко сейчас встретишь на улице молодого богатыря или девушку с крутыми бёдрами, сильными плечами и горящими глазами
Она ещё полистала телеканалы и наткнулась на передачу, где журналисты рассказывали, как спецагенты враждующих с Россией стран монтируют лживые фильмы о военных действиях, чтобы привить людям ненависть к россиянам, а после обманным путём, крича о своей правоте, ввести санкции против России и столкнуть её к большому кризису, а самим разбогатеть на этом Эта тема была настолько обидна для Иры, жившей нелёгкой жизнью обычной русской женщины, что она немедленно переключилась другой канал. Там говорили о скорой экологической катастрофе, о глобальном потеплении, а следовательно, и всемирном потопе, о перенаселении планеты, для которой, по одной из версий, необходимо скоро будет вводить ограничение на рождаемость детей. «Это уж слишком!» – подумала она и стала смотреть передачу о глупой деревенской девчонке, которая, живя в развалившемся полусгнившем доме, родила пятерых детей и не могла их прокормить, потому что все три её мужа оказались такими же слабыми, как она, и постарались просто улизнуть от неё и детей. Когда показывали её убогий дом без удобств со сломанным крыльцом, с протекающей крышей, со старенькой ржавой газовой плитой, на которой стояла одна-единственная алюминиевая кастрюля с остатками каши на дне, ей хотелось, чтобы девчонке дали медаль За отвагу , хотелось отправить на её счет хоть какие-то деньги, чтобы помочь ей. Но ведущие передачи сурово смотрели на эту хлипкую мать-героиню , а в студии раздавались гневные крики: «Да какая она мать!.. О чём думала, когда под мужиков ложилась?!. Спать с мужиками хотелось, а зарабатывать и кормить детей не может?.. Позор ей!.. Отнять у неё детей!..» С экрана доносились рыдания молодой многодетной матери, и Ира подумала: «Да кто в этом сумасшедшем мире будет жалеть неудачливую девчонку и её глупую душу… Кто будет жалеть меня в этом мире? Куда делась доброта людей? Кругом одна жестокость и расчётливость!..» Она с досадой выключила телевизор и оказалась в полной тишине. Запах кофе выветрился из квартиры, но ей уже ничего не хотелось. Как страшно жить! – лезли на ум известные слова только что увиденной актрисы, которые она говорила с экрана телевизора много лет назад так проникновенно-тихо и спокойно, что не запомнить их было невозможно. «Кто будет жалеть меня в этом страшном мире? – опять подумала Ира, – и слёзы хлынули из глаз. – Кто, кроме Бога, меня может пожалеть? И кому мы, кроме Бога, нужны?»
Елена Бычкова
