Стихи Сергея Хомутова хорошо известны любителям поэзии нашего города. Многие годы он печатается в журналах и газетах Санкт-Петербурга. Сергей Хомутов – член Союза писателей России, лауреат всероссийских литературных премий имени А.К. Толстого, имени Александра Прокофьева “Ладога”, имени Сергея Есенина “Русь моя”, национальной премии “Поэт года” и других. На его счету более 30 книг стихов, изданных в Москве, Ярославле, Рыбинске, публикации во многих журналах, коллективных сборниках, антологиях. В начале декабря исполняется 55 лет творческой деятельности поэта. Предлагаем читателям “Петербургского писателя” подборку новых стихов Сергея Хомутова.
* *
Без труда, наверное, поймет,
Кто имеет в этом деле опыт, –
Если не засахарился мёд,
Значит, был он с хитрецою добыт.
Подмешали что-то для того,
Чтобы не лишить себя навара, –
Сколько мною куплено всего
Было непотребного товара.
Так что, правил принятых держись
И приобретай не где попало.
…Если “не засахарилась” жизнь, –
Здесь досужих рассуждений мало.
Даже если ты безгрешен сам,
Нет в уловках твоего участья, –
Видно, постигал ее не там,
Как бывает, к сожалению, часто.
Оттого тоскливо на душе,
И вдвойне от горького признанья,
Что, пожалуй, ничего уже
Не исправишь после осознанья.
Ничего… Хоть каешься в грехах,
Да просрочил пору изобилья.
…И цветы опали на лугах,
И сносились крылья до бессилья.
* * *
Рожденные в гремящий век железный…
…………………………
Но пластиковый век пришел незримо…
Илья Виноградов.
Век пластика.
Какой же наступает нынче век?
Его уже успели озаглавить.
Железо, пластик вынес человек.
Хотя и это утверждать – лукавить.
И что же станет – нелегко понять:
Мерцание, дрожанье мониторов…
Век цифровой – его ни обонять
И ни потрогать, у него свой норов.
Остекленелый направляет глаз
На всё живое… Что ему живое?
Не Слово – Цифра, и ее экстаз
Главенствует уже в кромешном вое.
Здесь тоже и огонь, и смерть уже
Под оболочкой пластика, металла,
И говорить нелепо о душе, –
Она сегодня вовсе лишней стала.
Неужто час последнего Суда
Грядет?.. А после всё начнется снова
Уже без нас, коль мы за все года
Не приняли Божественного Слова.
* * *
Когда оторвешься от почвы –
Живой, плодородной, родной, –
Ты вроде несбывшейся почки,
Той, что не воскресла весной.
И трудно искать оправданье,
Когда оправдания нет, –
Ничтожно твое обитанье
Среди обретающих цвет.
А почва была под тобою –
Дышала, поила, звала…
И стать бы твоею судьбою
Хотела, да вот не смогла.
Что почке несбывшейся делать,
Чем вешнему дню порадеть?..
И вроде бы есть еще тело,
Да не на чем в небо взлететь.
* * *
К земле уже почти склонило чашу,
Где смерть железной тяжестью легла
И ангелов заботливую стражу
Своей рукой холодной отмела.
И не было надежды малой боле, –
В тот страшный час бессильно-одинок,
Ты даже обратиться к Божьей воле,
Коль и хотел бы, да едва ли мог.
Но в миг, когда судьба твоя решала
Жестокий выбор, отвернув глаза,
На чашу ту, где жизнь еще дрожала,
Упала материнская слеза.
* * *
Понять бы, что назавтра выдастся,
Какою встретит утро зорькою?..
Провинция моя – провидица,
Да вот провиденья-то горькие.
Дороги стали непролазными,
Заботы стали неподъемными,
Хотя нелегкими, непраздными
И раньше были – неуемными.
И ничего не убавляется,
Нет счета всем делам немереным,
Ну а народ увеселяется
Всё тем же способом проверенным.
Судить устали власть дотошную
Неподцензурной речью устною…
Но посадить бы лук с картошкою
Ко времени, морковь с капустою;
Чтоб урожай дождем не выбило,
И подрастали дети ладные, –
…Провинция моя, нам выпали
Года не слишком благодатные.
Тебя понурыми законами
От истин отдаляют праведных, –
Не потому ли слепнут окнами,
Домишки на твоих окраинах?
Да снова летними, горячими
Деньками ищешь ты везение…
Но души остаются зрячими,
И в том надежда на спасение.
* * *
Осенней внимая погоде,
Пытаешь, кем стал ты, кем был…
Какая любовь на исходе
Всей жизни, где столько любил?
Всё выплеснул раньше наружу, –
Не трудно сегодня понять, –
Но глянул в открытую душу,
В ней сколько еще – не поднять!
От этой пытающей жажды
Избавить бы сердце свое…
Но там, где мы будем однажды,
И взвесят лишь только ее.
* * *
Опадает грустно по листочку
Крона жизни – это всё ясней, –
Кажется, вот-вот сожмется в точку
Срок от детства до преклонных дней.
Неизменны времени порядки,
Прошлое всегда – единый свод,
Некогда счастливые оглядки
Тяжелей уже из года в год.
Лишь недавно постигал упрямо
То, что после так легко терял, –
Вот уже бросаешь комья в ямы
Тем, с кем ты в песочнице играл.
* * *
Не наш приемлют выбор и расклад,
На собственном играть желают поле
И мальчики сегодняшних эстрад,
И девочки роскошные – тем боле.
Что упрекать, им долго жить еще,
Искать себя, ломать себя порою, –
Не крикнешь, точно в детстве, “горячо”
В игре, что не является игрою.
Как хочется беспечных остеречь –
Пусть в этом смысла мало,
пользы тоже.
Дай бог, постигнуть им родную речь
И чувствовать до трепета на коже.
Чтобы в разгуле будущих годов
Их судьбы тех страдальцев отрезвляли,
Кого петлею рвали из рядов
И на века свинцом благословляли.
Дорога памяти
Как льдинки прозрачные,
словно бескровные,
Примерзшие к прошлому своему,
Блокадные дети с глазами огромными
Идут по стране и уходят во тьму.
Идут по разрухе, тревоге, страданиям,
По нашим сердцам, очерствелым почти, –
Посланцы эпохи, что стала преданием,
Иль попросту предана, Боже, прости.
С последнею верой, по имени Верочка,
Среди уносимых в бессмертье людей
В том шествии грустном
голодная девочка,
Которая матерью станет моей.
Угрюмые сроки гнетут похоронными,
Стоят на пути, угрожают вослед…
Блокадные дети с глазами огромными
Всё хлебушка просят, а хлебушка нет.
* * *
Торжеством не назовешь никак, –
Не найдешь названий подходящих…
Красные коробочки в руках
Юных вдов и матерей скорбящих.
Осознаешь это лишь с трудом,
И уже забудешь ты не вскоре…
Обелиски встанут, но потом,
А сегодня только боль и горе.
Беспощадна траурная весть,
И душе смириться не прикажешь.
“Извините” и “спасибо” здесь
Так нелепы. Ну а что же скажешь?
Никаким стихам не передать
Беспощадный ужас этой прозы,
Дай, Господь, им силы отстрадать, –
Только бы глаза не выжгли слезы.
Сами омертвелые почти,
Состраданья молча принимают.
…Красные коробочки к груди,
Как сердца родные, прижимают.