Черемных Вадим Олегович родился
7 января 1984 года в г. Коломне
Московской области. В 2006 году
окончил Московский открытый
университет по специальности
«юриспруденция». В настоящее время
жив т в Санкт-Петербурге. Стихи начал
писать в студенческие годы.
Сотрудничал с рядом музыкальных
коллективов. В 2011 году у московской
группы Elgree вышел альбом «Джин»
(Союз Мьюзик) с песнями на стихи
В.О. Черемных. В ноябре 2014 года
в «Литературной газете» опубликовано
стихотворение «Черные лошади».
В 2015-м издательство «Позитив»
(Московская область, г. Воскресенск)
выпустило сборник стихотворений
«Берег Августа». В том же, 2015, году
Черемных был принят в Московскую
городскую организацию Союза
писателей России.
Шатер
Шатер! Шатер!
В красивом парке.
О, инженерной мысли чудеса.
Знак сердца вырезан на арке,
Нас отделяет органза.
Туман – невидимые двери,
Прозрачный, тонкий материал.
С тобой иду я по аллее,
В руке холодный минерал.
Успеть бы к самому началу,
В конце концов, мир – это цель,
Морские стрелы у причала
Поет у входа менестрель.
Я слышал, в центре урагана,
Когда бушует все вокруг,
Есть место тихое для стана,
Где нет начальников и слуг.
По вечерам танцуют пары.
Для всех открыт волшебный дом.
Под звуки гонга и гитары,
Он светит кровельным крестом.
На честном слове его стены,
Мы все проездом при дворе.
От хижины и до арены
Театр действий на Земле.
Скиталец третьих полушарий
На пустыре зажж т костер.
Всегда в пути, Силенциарий,
Спокойствие – его шатер.
Родные гвозди защищают
От краха в горе-времена.
Шатры ведь разные бывают,
До смерти бьются племена.
Бывают для духовных практик
И как спасительный подол.
Для свадеб – украшает бантик.
Как модный, головной убор
Венчает мироносный череп.
Был изначально для любви.
Пришедший день красиво стелет
Дорогу утренней зари.
Там, на холме, ума палата –
Секретов, образов шатер.
За камнем профиля-фасада
Природы сказочный ковер.
Небесно-рваные просторы,
Как твоя джинсовая ткань
И ветер к звездам-мельхиорам
Уносит белую герань –
Все лепестки часов прошедших.
Планеты образ – кочевой,
Всегда за спинами ушедших,
Тот километр нулевой,
Ряды, палаточные тернии.
Пробудь подольше своих дней.
А в зажигалках те же кремни
Для новых, поднятых огней.
Для потерявшихся – прожектор,
Качаясь, освещает вход.
Святой Отец – наш архитектор,
Покрой, собравшийся народ,
Во время злого урагана,
В порыве чертовых минут,
Есть место тихое для Храма,
К своей душе следы ведут
Нас отделяет невесомость
От солнца, твоего тепла,
Где вся Земля – родная область
Под звездным куполом Шатра.
Барбер
Модные стрижки носят деревья.
“Лондой колор” окрашены перья.
Зеркальные слайды. Время идет.
Храбрые шишки не знают тревоги.
Локоны-листья падают в ноги.
Бадр-парикмахер череп стрижет.
Ножницы-стрелки в мутном стакане.
В пышном жабо на Альдабаране,
Не уберешь седины с боков.
Смотрится классно русское поле.
Делишь пшеницу рукою на трое.
Общее есть – это мысли голов.
Белые кости, дыхание праны
В подвале цирюльни на Альдебаране,
В облаке “вэйпа” дух новизны.
Новые притчи ломают шаблоны.
Смертью волос пахнут салоны.
Из черепов ирокезы весны.
Совы на ветках – олдовое племя,
С охрой и хной варится семя.
Внутри у тебя – красный алмаз.
Вращаются спицы и катафоты,
Шумят из трубы сточные воды,
Душа не идет на черный шабаш.
Модные стрижки, истории, блоги,
Локоны-листья падают в ноги.
Преображение, вам очень идет.
К судному дню, огненной дате,
Будь ко всему при полном параде.
Барбер, все так же, время стрижет.
Картина в раме
В дверях стоишь картиной в раме,
Написан вдохновенно твой портрет,
Глаза блестят, еще не высох силуэт,
Пол-литра красок в желтом чемодане.
На фоне прошлого
мгновеньем обрамлен.
Что ожидает нас за новой дверью?
Рассвет, исполненный пастелью
Или Художник нарисует нас вдвоем?
Раскиданы наброски по прихожей,
Ботинки кляксами у гардероба-стенки
Под белым небом треснувшей побелки
Полет души, обремененный кожей.
Футляры ламп – стеклянные багеты,
Скрывает краски черный тубус-коридор.
Беретом голову покрыл,
извилины – узор,
Мир как Арбат – пейзажи и портреты.
В дверях стоишь иль посредине храма?!
Приходит цвет, небесный макияж.
Берешь свой самый острый карандаш,
Склоняешься с порывом Магеллана.
Ты начинаешь кропотливо создавать,
На белом полотне ты ставишь точку,
Гнешь свою линию, рвешь оболочку!
Ты можешь полностью
себя заштриховать.
А дальше что за красочным холстом?
За торжеством заложника момента
Лишь пустота обратной стороны
мольберта!
Любовь не знает, что такое полутон,
В дверном глазке, в квартирах и полях,
Среди лугов, погостов и эфира,
Чуть захмелев от Музы и акрила,
Пройди вперед, не стой в дверях.
Дальше
Невестино лето не удержать.
Художник поймал листопад
своей кистью.
Теперь на картине будут летать,
Над обрывом холста
желто-красные листья.
Дальше летят вне траекторий,
Плавно снижаясь в новый сезон,
В редкую книгу – гербарий историй,
Твой неоконченный том.
Чистые руки пускаешь в чернила,
Линии жизни плетутся до плеч,
Дальше держась за строчки-перила,
Эту реальность трудно сберечь.
Не остановят прутья дождя.
Раздвинуть бы их и солнце стяжать!
Вылезти из материала плаща
И перестать себе угрожать.
Из форточки над променадом
Голова непролазная что-то орет.
За прутья дождя и букет листопада
Выпустить пар чайник зовет.
Розой ветров лучи от конфорки,
Падают листья на мягкий диван.
Дальше прицела растут “Военторги”,
Вместо по-свойски уютных чайхан.
Время бесценно в солдатском покое,
Сделайте тише быстрый огонь.
Гостю – целебные свойства алоэ
И в мире его сохраните покой.
Чайная жизнь скорбит на плите,
Шепчутся втайне сбежавшие брызги.
Как пузыри на спелой воде,
Сходят и гаснут кипящие мысли.
Вверх поднимается времени пар,
Еще один сон – листья в воде.
Предложишь пиалу – разрезанный шар,
Всевышний источник, тот, что везде.
Еще один стих из раны сквозной.
Сентябрь вчера рифмовал нам погоду.
Осень верлибр читает взапой,
С каждой строкой выдавая мокроту.
Дальше воды и сплетен гаргуль.
С яблока сняты до нас уже пробы.
Столик-чабань из отстреленных пуль,
Не удивить “Шарлоткой” особы.
Вечность не дрогнет, как те занавески,
Что прячут от глаз худой интерьер,
Следующий ход в русской рулетке,
Дальше чернеет пу-эр.
Дальше, в чем мать уйдут короли.
Заварите покрепче души самовары!
Чайных сердец привкус земли,
Земле придадутся вещи – “запары”.
Дальше окрепнут заварки у судеб,
Старых трущоб и сладких столиц.
Дальше до неба в бесценном сосуде
Раскроется полностью жизненный лист,
Крылья рассвета – злач ный дракон,
Воин за тучи ведет колесницу.
Еще один день за открытым окном,
Впишет себя в пустую страницу.
Хватит стрелять, словно пить чай
Из кружек стальных или фарфора.
Если по правде, то не серчай,
Если уж нет, вылей растворы.
Невестино лето не удержать.
Художник поймал время за спицы.
Будет и дальше с душой создавать,
Любить и терпеть осенние лица.