В 2024 году исполнилось 210 лет со дня знаменитого
молебна русских войск в Париже. Во время Советского
Союза эта тема была нежелательной, и потому ныне
уже изрядно забыта. В связи с происходящими вокруг
России событиями, есть смысл и даже необходимость
вновь напомнить об этом значимом событии.
“…Войска Российские, – говорится в старинном описа-
нии, – ознаменовали восшествие свое в Париж веселым,
геройским видом и братолюбивой приветливостью к
жителям, а не зверскими поступками, как входившая в
Москву Наполеоновская армия и делавшая над бедны-
ми Московскими жителями неслыханные неистовства…”
Русские не только не подвергли город разорению, но
даже не стали занимать для постоя дворцы и особняки,
располагаясь “по-походному – в садах и парках. Это было
полной противоположностью варварству наполеоновс-
кой орды, и оно было оценено парижанами… Это был
совершенно удивительный и немыслимый ранее урок.
Урок милосердия.
Но самый шокирующий парижан контраст между дей-
ствиями французов в Москве и поведением русских в
Париже выявил, конечно, знаменитый молебен на пло-
щади Согласия (Place de la Concorde), где, ранее, во вре-
мя Французской революции, стояла гильотина, заливав-
шая площадь кровью сотен жертв, включая короля и
королеву, и русские священники Гвардейских полков,
словно “очищали” молитвами место преступления на-
рода против своих правителей, и парижане намек пре-
красно поняли. Это был истинный триумф военного ду-
ховенства: одолев зло, они провели богослужение на
месте его истока. Семь православных священников, на
глазах у десятков тысяч французов молились и славили
Бога (католикам и протестантам было не ведомо до это-
го все торжество и великолепие православного богослу-
жения). Гвардейские полки застыли на молебне, демон-
стрируя французам сам смысл “православного воинства”.
Для парижан, после революции высокомерно относив-
шихся к Церкви, это был настоящий шок.
Вот как описывает этот день В.П. Лебедев в истори-
ческом рассказе “В пленном Париже”:
“Ясный мартовский день весело искрился солнеч-
ными, яркими лучами над взятым союзниками Пари-
жем, этой “всесветной столицей”, по выражению вос-
торженных французов, поклонников своего города.
Уже легкий зеленоватый купол подернул деревья
Тюильрийского сада, густые рощи и аллеи Елисейских
полей, цветники шумного веселья Пале- Рояля. Нео-
бозримые толпы народа плотными рядами стреми-
лись с огромной площади Людовика XV, где только что
происходило невиданное для парижан торжество в
присутствии Императора Александра I, уже боготво-
римого за доброту и великодушие всем парижским на-
селением. На площади, на том месте, где был 20 лет
тому назад обезглавлен несчастный король Людовик
XVI, коронованная жертва кровавой революции, – там
теперь была отдана почесть венценосному мученику.
Перед блестящими рядами русских гвардейских войск
на трехсаженном помосте со ступенями, покрытыми
алым сукном, победителями-русскими было соверше-
но молебствие. На высоте этого помоста-амвона бле-
стели праздничные пасхальные ризы русских священ-
ников и яркие одеяния певчих придворной капеллы.
Вокруг помоста развивались вынесенные вперед гвар-
дейские знамена, на которых, казалось, еще вился
пороховой дым Кульмского, Лейпцигского и др. бес-
численных сражений. Парижане видели, как Импера-
тор Александр, а за ним король прусский и генерали-
тет, преклонили колена на месте мученической кон-
чины их короля, как затем красавцы-гвардейцы про-
ходили церемониальным маршем” …
Этот знаменитый молебен был вершиной три-
умфа русской армии. Французы, войдя в Москву-
грабили ее, русские войдя в Париж- молились Богу.
Для парижан это был урок удивительный.
Император писал позже в письма князю Голицыну:
“…И вот, при бесчисленных толпах парижан всех состо-
яний и возрастов, живая гекатомба наша вдруг огласи-
лась громким и стройным русским пением…Все замолк-
ло, все внимало!.. Торжественной была эта минута для
моего сердца; умилителен и страшен был для меня мо-
мент этот. Вот, думал я, по неисповедимой воле Провиде-
ния, из холодной отчизны Севера привел я православ-
ное мое русское воинство для того, чтобы в земле иноп-
леменников, столь недавно еще нагло наступавших на
Россию, в их знаменитой столице, на том месте, где пала
царственная жертва от буйства народного, принести со-
вокупную, очистительную и вместе торжественную молит-
ву Господу. Сыны Севера совершали как бы тризну по
королю французскому. Русский царь по ритуалу право-
славному всенародно молился вместе со своим наро-
дом и тем как бы очищал окровавленное место… Духов-
ное наше торжество в полноте достигнуло своей цели;
оно невольно втолкнуло благоговение в самые сердца
французские… Не могу не сказать тебе, Голицын, хотя
это и несовместимо в теперешнем рассказе, что мне даже
было забавно видеть, как французские маршалы, как
многочисленная фаланга генералов французских тесни-
лась возле русского креста и друг друга толкала, чтоб иметь
возможность скорее к нему приложиться. Так оторопели
французы от духовного торжества русских”.
Алексей Ф. Бретцель в “Измайловской старине” в ста-
тье, посвященной взятию Парижа, публикует записи оче-
видцев:”…Ниже я привожу несколько отрывочных све-
дений о пребывании русских войск в пленном Париже в
1814 году. Вот как описывает очевидец Михайловский-
Данилевский парад в Высочайшем присутствии в день
вступления в Париж: “Сначала французы, вообразили
увидеть русских людей полудикими, изнуренными похо-
дами, говорящими для них непонятным языком, стран-
но одетыми, с понятиями застарелыми, и едва верили
глазам, видя красоту русских мундиров, блеск оружия,
веселую наружность войск, здоровые лица, ласковое об-
ращение офицеров, и слыша остроумные ответы их на
французском языке”.
(Александр Первый любил символичность: место для
смотра русской Гвардии были выбрано в 120 верстах
от Парижа в долине Вертю (долине Добродетели). Со-
гласно истории Франции, именно здесь, на Каталаун-
ских полях, в 451 г. римлянин Аэций разгромил орды
Аттилы, а, как известно, именно “новым Атиллой” и
варваром называл русский Император Наполеона).
И вот тут необходимо напомнить про еще один важ-
ный момент, испокон веков используемый во всех вой-
нах. Речь пойдет о том, что сегодня мы именуем пропа-
гандой.
“Четыре газеты принесут врагу больше вреда, чем сто-
тысячное войско”, – говорил Наполеон. Бонапарт знал
силу слова и сделал все для того, чтобы держать в руках
прессу, используя ее как оружие. Все газеты Франции
печатали слова Наполеона: “Вы думаете, что Россия –
это далекая мирная страна, с уважением относящаяся
к нам? Нет! Это настоящий агрессор. Русские варвары
являются врагами цивилизации и всего европейского”.
Газеты Франции буквально соревновались межу собой
в описаниях “зверств русских в захваченных городах Фран-
ции”. А уж пресловутый образ “дикого русского казака из
жуткой Сибири” вызывает улыбку спустя и двести лет.
Образ русского старательно расчеловечивался, созда-
вался этакий “зооморфный образ врага, угрожающего
мирной, просвещённой Франции”. Для простолюдинов
широко распространялись лубочные картинки, прослав-
лявшие подвиги французов и изображавшие русских ди-
кими чудовищами. В Париже расклеивалось огромное
количество агитационных листков с изображениями “кро-
вожадных, клыкастых и волосатых русских казаков”.
Парижане были безумно напуганы пропагандой Напо-
леона. Но при вхождении русских войск в Париж, это обер-
нулось против самого же Бонапарта и его журналистов.
Парижане своими глазами видели перед собой храбрых,
но воспитанных, вежливых и боголюбивых людей, что по
сравнению с бесчинствами французской армии в России
смотрелось особенно контрастно. В воспоминаниях од-
ного из русских офицеров есть такой эпизод:
“Проезжая верхом по каменному мосту… остановил-
ся я, чтобы спросить у проходящей мимо женщины, как
называется этот мост и как мне проехать в Пале-Рояль;
немедленно все идущие по мосту придвинулись ко мне…
Женщины здесь говорливы, не застенчивы; всякая об-
ращается непринуждённо, как будто давно знакома…
-Вы, сударь, немец? – спросила меня одна.
– Нет, сударыня, я русский, из Азии, из Сибири, – и воз-
гласы умножились, как будто невиданный зверь нахо-
дился перед ними.
– Да как же вы, сударь, научились по-французски?
– Для того, сударыня, чтобы не оставаться немым,
когда случится встретиться с любезной француженкой.
– Monsieur fait des complimentes! (Месье говорит комп-
лименты!)
– Monsieur est un officier! (Месье является офицером!),
и круг становился теснее. Один высокий мужчина…
продрался ко мне и, взяв за руку, сказал:
– Мы очень рады, сударь, вашему прибытию, верьте
этому.
– Вы нас должны были ожидать, господа, – отвечал я:
Мы не хотели остаться в долгу у французов за визит их
в нашу Москву.
Лишь только я это вымолвил, как раздались многие
“браво!”, громкий хохот; женщины со своей стороны сы-
пали замечаниями: Monsieur est honnete! Monsieur est
de bonne famille! (Месье учтив! Месье из хорошей семьи)
и прочее…”
Французы в корне изменили свое представление о
русских, а вот русские, напротив, были несколько… ра-
зочарованы. Париж и Франция в их представлении были
куда более романтичными и возвышенными, чем ока-
залось на деле (надо признать, что русским вообще свой-
ственно идеализировать “неведомые страны”, ориенти-
руясь лишь по книгам и картинам и забывая о “прозе
жизни”). Н. Н. Муравьев честно признавался в этом в
своих воспоминаниях:
“Жители бедны, необходительны, ленивы и в особен-
ности неприятны. Едят они весьма дурно, как поселяне,
так и жители городов; скряжничество их доходит до край-
ней степени; нечистота их отвратительна, как у богатых,
так и у бедных людей. Народ вообще мало образован,
немногие знают грамоте. Дома поселян выстроены ма-
занками и без полов. Я спрашивал, где та очарователь-
ная Франция, о которой нам гувернёры говорили, и меня
обнадёживали тем, что впереди будет, но мы двигались
вперёд, и везде видели то же самое”.
Ранее, 25 декабря 1812 года (6 января 1813 года по
старому стилю), был подписан манифест “О принесении
Господу Богу благодарения за освобождение России от
нашествия неприятельского”, в котором Император под-
черкивал, что против России воевала объединённая
Европа, с особой жестокостью, властолюбием, алчнос-
тью и жаждой крови. В ознаменовании Победы был ус-
тановлен праздник, который широко отмечался на Рож-
дество, во всех храмах служили молебны.
Уверен: напомнить эту историю сегодня вновь будет
поучительно, интересно и своевременно…
Дмитрий Леонтьев,
член Союза писателей России