Николай Родионов
НЕ ПРОШЛО
Солнечный, тихий и тёплый денёк,
Заводь у дальнего берега где-то.
Там и один не был я одинок
С удочкой в лодке и ласковым летом.
О государстве российском не знал,
Кто во главе – не имел представленья.
В клубе, когда посещал кинозал,
Киножурнал вызывал отторженье.
В нём прошлогодние “Новости дня”
Преподносились торжественно, громко,
Но был я глух, волновала меня
Самая главная новость – девчонка.
Та, что сидела в соседнем ряду,
Взглядом сливаясь
с мерцавшим экраном.
Выйдем из клуба – я мимо пройду:
Лет ещё мало, знакомиться рано.
Господи, больно и горько теперь:
Всё позади и знакомиться поздно.
Время любви, и знакомств, и потерь
В сердце торчит бестелесной занозой.
Что мне осталось? – о том вспоминать,
Как я у дальнего берега где-то
В лодке сижу и рыбачу, опять
Встретившись
с памятным ласковым летом.
РОДНЫЕ БЕРЕГА
Какие могут быть сомненья!
Мысль и светла и дорога:
Искать ли счастье мне, имея
В душе родные берега!
Знакомы с детства и любимы
Их избы, храмы и поля.
Сквозь снежно-ледяные зимы
Луга цветут, пыльцой пыля.
Былые образы туманны,
Но чувства будят всё равно.
Лицо улыбчивое мамы
Хранит давнишнее окно.
А волны катятся, как прежде,
И звёзды те же надо мной,
Но я смотрю на них всё реже,
Припоминая путь земной.
Не представляю лучшей доли,
Чем та, что память сберегла.
Судьбой неласковой доволен,
Родные видя берега.
* * *
Передний край моих забот
Определён самим Всевышним:
Создать тот самый небосвод,
Который ищем.
Ориентир известен всем,
Изучен всеми досконально,
Но мы, мне кажется, совсем
Не там искали.
И снова тешимся не тем,
Рукой достать пытаясь солнце.
Икар летел – не долетел,
Но нам неймётся.
Зависит всё от нас самих:
Творим и небыли, и были.
Но голос совести затих,
Но – разлюбили
Того, кто нас предостерёг,
Кто возвратил ослепшим зренье.
Но нас не смог спасти пророк
От повторенья.
Корим порой отца и мать.
Что нам досталось – резво рушим.
Мы перестали понимать
Свои же души.
Пора понять самих себя
И рай пора вернуть на землю.
Бог вразумлял людей, любя, –
Не внемлют.
ВЗОЙТИ НА КРЕСТ
Стекает свет, погас уже вдали,
И чувства обострились, и тревога
Мозг гложет, будто Сальвадор Дали
Над миром воцарился вместо Бога.
За мой рукав цепляются кусты,
Скрипят над ухом детские качели…
Но постепенно вновь берёт бразды
В душе союзник Данте – Боттичелли.
Пусть будет так: готов уже давно
Взойти на крест, на сборы ни минуты
Не стану тратить, пусть возведено
Страданье в степень небывалой смуты.
Пусть всё сопротивляется во мне,
И знаю, что волнения напрасны,
Вновь врачеватель Эдуар Мане
На свой манер проделывает пассы.
Я ослеплён, я даже усыплён,
Осыпанный в своём краю снегами,
Потратившими время в унисон
С художником, рисующим мелками.
Сотрётся быстро без остатка всё,
На что я жизнь и часть души потратил.
Ну что ж, считай, что от греха спасён
И стал достоин высшей благодати.
КАТАЮ КАМЕНЬ
Привычны стали проводы друзей –
Уходы их в неведомую вечность.
А я ещё, как видно, не дозрел,
Хотя и жил не менее беспечно.
И часто позволял себе грешить,
И не спешил с мольбой и покаяньем.
И только в тайниках своей души
Возился, как Сизиф, с тяжёлым камнем.
За тот же самый, может быть, обман
Дано мне испытание такое.
И долгий срок для исправленья дан,
И нет, и не предвидится покоя.
Катаю камень. Он стремится вниз,
А я его качу к вершине снова,
Но – нет, не принимает парадиз
Ни одного возвышенного слова.
Конец придёт. Не сомневаюсь в том,
Что вместе с камнем лягу у подножья.
Истлею я, и мой тяжёлый том
Возвышенных стихов истлеет тоже.
НЕ ПРОШЛО
Солнечный, тихий и тёплый денёк,
Заводь у дальнего берега где-то.
Там и один не был я одинок
С удочкой в лодке и ласковым летом.
О государстве российском не знал,
Кто во главе – не имел представленья.
В клубе, когда посещал кинозал,
Киножурнал вызывал отторженье.
В нём прошлогодние “Новости дня”
Преподносились торжественно, громко,
Но был я глух, волновала меня
Самая главная новость – девчонка.
Та, что сидела в соседнем ряду,
Взглядом сливаясь
с мерцавшим экраном.
Выйдем из клуба – я мимо пройду:
Лет ещё мало, знакомиться рано.
Господи, больно и горько теперь:
Всё позади и знакомиться поздно.
Время любви, и знакомств, и потерь
В сердце торчит бестелесной занозой.
Что мне осталось? – о том вспоминать,
Как я у дальнего берега где-то
В лодке сижу и рыбачу, опять
Встретившись
с памятным ласковым летом.
РОДНЫЕ БЕРЕГА
Какие могут быть сомненья!
Мысль и светла и дорога:
Искать ли счастье мне, имея
В душе родные берега!
Знакомы с детства и любимы
Их избы, храмы и поля.
Сквозь снежно-ледяные зимы
Луга цветут, пыльцой пыля.
Былые образы туманны,
Но чувства будят всё равно.
Лицо улыбчивое мамы
Хранит давнишнее окно.
А волны катятся, как прежде,
И звёзды те же надо мной,
Но я смотрю на них всё реже,
Припоминая путь земной.
Не представляю лучшей доли,
Чем та, что память сберегла.
Судьбой неласковой доволен,
Родные видя берега.
Передний край моих забот
Определён самим Всевышним:
Создать тот самый небосвод,
Который ищем.
Ориентир известен всем,
Изучен всеми досконально,
Но мы, мне кажется, совсем
Не там искали.
И снова тешимся не тем,
Рукой достать пытаясь солнце.
Икар летел – не долетел,
Но нам неймётся.
Зависит всё от нас самих:
Творим и небыли, и были.
Но голос совести затих,
Но – разлюбили
Того, кто нас предостерёг,
Кто возвратил ослепшим зренье.
Но нас не смог спасти пророк
От повторенья.
Корим порой отца и мать.
Что нам досталось – резво рушим.
Мы перестали понимать
Свои же души.
Пора понять самих себя
И рай пора вернуть на землю.
Бог вразумлял людей, любя, –
Не внемлют.
ВЗОЙТИ НА КРЕСТ
Стекает свет, погас уже вдали,
И чувства обострились, и тревога
Мозг гложет, будто Сальвадор Дали
Над миром воцарился вместо Бога.
За мой рукав цепляются кусты,
Скрипят над ухом детские качели…
Но постепенно вновь берёт бразды
В душе союзник Данте – Боттичелли.
Пусть будет так: готов уже давно
Взойти на крест, на сборы ни минуты
Не стану тратить, пусть возведено
Страданье в степень небывалой смуты.
Пусть всё сопротивляется во мне,
И знаю, что волнения напрасны,
Вновь врачеватель Эдуар Мане
На свой манер проделывает пассы.
Я ослеплён, я даже усыплён,
Осыпанный в своём краю снегами,
Потратившими время в унисон
С художником, рисующим мелками.
Сотрётся быстро без остатка всё,
На что я жизнь и часть души потратил.
Ну что ж, считай, что от греха спасён
И стал достоин высшей благодати.
КАТАЮ КАМЕНЬ
Привычны стали проводы друзей –
Уходы их в неведомую вечность.
А я ещё, как видно, не дозрел,
Хотя и жил не менее беспечно.
И часто позволял себе грешить,
И не спешил с мольбой и покаяньем.
И только в тайниках своей души
Возился, как Сизиф, с тяжёлым камнем.
За тот же самый, может быть, обман
Дано мне испытание такое.
И долгий срок для исправленья дан,
И нет, и не предвидится покоя.
Катаю камень. Он стремится вниз,
А я его качу к вершине снова,
Но – нет, не принимает парадиз
Ни одного возвышенного слова.
Конец придёт. Не сомневаюсь в том,
Что вместе с камнем лягу у подножья.
Истлею я, и мой тяжёлый том
Возвышенных стихов истлеет тоже.
СЧАСТЬЕ НЕ ПРИВЫЧКА
Ладно люди, но Бог стал меня забывать.
Или просто всегда был ко мне
безучастен?
Не рассчитывал я на какой-то там блат,
Не молил о простом человеческом
счастье.
Но оно появлялось – на миг ли, на час.
В общем, так, чтобы счастье не стало
привычным.
Или, может быть, стало? Мой час
слишком част?
А забвения миг слишком преувеличен?
Сомневаюсь: и время меня не щадит,
И любовь стала ровной какой-то
и пресной,
Будто счастьем пресыщен:
мой горестный вид
Подкрепляется этой вот горестной
песней.
Не молил, не рассчитывал, видимо, зря.
Или вовсе не зря:
было б горечи больше,
Если б ждал, если б верил,
что звёзды горят
Для того, чтобы не был забыт
и заброшен?
Может быть, не заброшен,
но чувствую всё ж,
Как на сердце моё одиночество давит.
Счастье было, сгорело, его не вернёшь,
Да и силы истаяли вместе с годами.
ОТБОЙ
Во всём, что обретал, я нахожу любовь
Ко мне, да и мою ко всем
при каждой встрече.
Нет, не таскался я за юбкою любой,
Но был готов пропасть,
уму противореча.
Он часто направлял поток наивных
чувств
И сдерживал, когда я устремлялся
в омут
Красивых глаз. О да, я всё ещё учусь
Искусству, непонятному такому.
Доверчивость моя иссякла, как вода,
В теченье многих лет и разочарований,
Но был и буду я к любви готов всегда
Хоть в радости, хоть в горе и печали.
Пусть холодность грозит обледененьем
мне,
Надеюсь растопить лёд в женском
сердце, взгляде.
Трудней задачи нет и слаще цели нет,
Но разум мой с душой моей в разладе.
Смогу ли полюбить ещё когда-нибудь
Так сильно, что и разум покорится?
Нет, не смогу, увы. Себя не обмануть:
Прокуковала мне отбой стальная птица.
РАЗБУДИЛ ГРОМКИЙ КРИК
Громкий крик какой-то птицы разбудил
меня.
Не могло же мне присниться!
Крик звучал, маня,
Зазывая встретить мая яркие лучи.
Встал, смотрю, не понимая:
улица молчит.
Пролетел бесшумно голубь –
обитатель крыш.
Всё иное – скучно, голо, гладь вокруг
да тишь.
А ведь крик был громким, страстным,
Вешним явно был.
У окна стою напрасно –
мрачен и бескрыл.
Показалось, будто чайка позвала к окну:
“Хватит спать, весну встречай-ка, новую
весну!”
Ну зачем так издеваться?
Ждёшь весну, так что ж –
Без таких импровизаций дня
не проживёшь?!
Говорю не птице вешней –
мой укор душе:
Суетиться надо меньше,
ведь ноябрь уже.
Если снега нет, не надо думать, что зима
Вознамерится с досады
стать весной сама.
Впрочем, всякое бывало:
то пушистый снег
Расположится навалом, то его вдруг нет,
То нагрянет с опозданьем…
В общем, напрямик
Я скажу: будить не станет зря
желанный крик.
БЫЛО И БУДЕТ
Было, не было – снова гадаю.
Если было, то где это всё?
Сомневаюсь, что вместе с годами
В параллельную явь унесло.
Сомневаюсь и всё же надеюсь,
Что не кануло всё навсегда,
Что не пыль придорожная демос,
Чтоб взлетать и опять оседать.
Или всё-таки пыль, или всё же
Параллельных миров нет нигде,
И лежать мне в пыли придорожной
Или каплей качаться в воде?..
Жизнь продолжится так или эдак,
Обновится в мучениях плоть,
Разум в ней будет вновь напоследок
Эту чушь непременно молоть.
Было, не было? – было и будет
То, что нам никогда не понять.
Но такими уж созданы люди –
Знать хотят, где страдать им опять.
ДИКТУЕТ ДЕНЬ
Седеющие шторы мне говорят, что день
Уже проснулся, и встаёт, и встречу
Готов назначить вновь, что безразлично,
где
Я нахожусь в пространстве бесконечном.
Какое наважденье! –
за письменным столом
Сижу перед экраном монитора,
А день ко мне без спроса
шагает напролом
И – никакого уваженья шторам.
Прекрасно! – этот день диктует,
что писать!
Ещё себя ни в чём не проявивший,
Еще и не отчистив от мрака небеса,
Пытается внушить, что прислан свыше.
Подсказки мне нужны? –
спросил бы он меня.
Могу я написать и тёмной ночью,
На что я жизнь свою однажды променял,
Кровь почему во мне с тех пор клокочет.
Ну ладно, соглашаюсь,
не нужно лишних ссор.
Тем более – с утра и между нами.
Тем более – всё ярче, всё явственней
простор
С летящими бесшумно сизарями.
НЕТ ТЕБЯ В МОЁМ ПРЕДЗИМЬЕ
Пасмурно, морозно, голо –
вот такой пейзаж.
Ощущаю, что не молод,
стар и город наш.
Ощущаю, потому что на дворе октябрь.
Мне и холодно и душно:
душу гложет хмарь.
Ничему не рад теперь я, ничему не рад.
Пали листья, словно перья,
шум покинул сад.
Тишина, многоголосье стихло до весны.
Хмарь сопровождает осень,
навевает сны.
Поздней осени настала мрачная пора:
Тьмы хватает, света мало,
солнца нет с утра.
Тучи небо заслонили –
что нам нынче ждать?
Снег на землю рухнет или нудный мрак
дождя?
Всё в такие дни возможно,
кроме теплоты.
Я бы, может быть, и ожил, но…
где ты, где ты?
Нет тебя в моём предзимье,
тусклый льётся свет
В окна, нет в нём краски синей
наших лучших лет.
НАЧИНАЕТСЯ ДВИЖЕНИЕ
Каждый день – как день рождения,
Но всё здесь же – на земле.
Начинается движение –
Будто все навеселе.
Та покачивает бёдрами,
Этот крутит головой…
Слышу – голосами бодрыми
Город полнится: живой!
Слава Богу, всё по-прежнему,
Как вчера-позавчера.
К небу ясному, безбрежному
Жизнь стремиться начала.
Надоело с пылью втягивать
Стылый воздух на ветру,
Насыщаться бражной влагою
В час туманный поутру.
Ничего не вижу нового,
Не воспетого ещё.
Не сдержать страданьем норова –
Опьянён и возмущён.
А туман осядет – солнышко
Разыграется в листве,
Начинаю петь тихонечко
Прямо тут же – на кресте.
И спадает напряжение,
Птицы сообщают мне:
Что ни день – то день рождения
На воинственной земле!
Ростов Великий Ярославской области
27.08.2024
СЧАСТЬЕ НЕ ПРИВЫЧКА
Ладно люди, но Бог стал меня забывать.
Или просто всегда был ко мне
безучастен?
Не рассчитывал я на какой-то там блат,
Не молил о простом человеческом
счастье.
Но оно появлялось – на миг ли, на час.
В общем, так, чтобы счастье не стало
привычным.
Или, может быть, стало? Мой час
слишком част?
А забвения миг слишком преувеличен?
Сомневаюсь: и время меня не щадит,
И любовь стала ровной какой-то
и пресной,
Будто счастьем пресыщен:
мой горестный вид
Подкрепляется этой вот горестной
песней.
Не молил, не рассчитывал, видимо, зря.
Или вовсе не зря:
было б горечи больше,
Если б ждал, если б верил,
что звёзды горят
Для того, чтобы не был забыт
и заброшен?
Может быть, не заброшен,
но чувствую всё ж,
Как на сердце моё одиночество давит.
Счастье было, сгорело, его не вернёшь,
Да и силы истаяли вместе с годами.
ОТБОЙ
Во всём, что обретал, я нахожу любовь
Ко мне, да и мою ко всем
при каждой встрече.
Нет, не таскался я за юбкою любой,
Но был готов пропасть,
уму противореча.
Он часто направлял поток наивных
чувств
И сдерживал, когда я устремлялся
в омут
Красивых глаз. О да, я всё ещё учусь
Искусству, непонятному такому.
Доверчивость моя иссякла, как вода,
В теченье многих лет и разочарований,
Но был и буду я к любви готов всегда
Хоть в радости, хоть в горе и печали.
Пусть холодность грозит обледененьем
мне,
Надеюсь растопить лёд в женском
сердце, взгляде.
Трудней задачи нет и слаще цели нет,
Но разум мой с душой моей в разладе.
Смогу ли полюбить ещё когда-нибудь
Так сильно, что и разум покорится?
Нет, не смогу, увы. Себя не обмануть:
Прокуковала мне отбой стальная птица.
РАЗБУДИЛ ГРОМКИЙ КРИК
Громкий крик какой-то птицы разбудил
меня.
Не могло же мне присниться!
Крик звучал, маня,
Зазывая встретить мая яркие лучи.
Встал, смотрю, не понимая:
улица молчит.
Пролетел бесшумно голубь –
обитатель крыш.
Всё иное – скучно, голо, гладь вокруг
да тишь.
А ведь крик был громким, страстным,
Вешним явно был.
У окна стою напрасно –
мрачен и бескрыл.
Показалось, будто чайка позвала к окну:
“Хватит спать, весну встречай-ка, новую
весну!”
Ну зачем так издеваться?
Ждёшь весну, так что ж –
Без таких импровизаций дня
не проживёшь?!
Говорю не птице вешней –
мой укор душе:
Суетиться надо меньше,
ведь ноябрь уже.
Если снега нет, не надо думать, что зима
Вознамерится с досады
стать весной сама.
Впрочем, всякое бывало:
то пушистый снег
Расположится навалом, то его вдруг нет,
То нагрянет с опозданьем…
В общем, напрямик
Я скажу: будить не станет зря
желанный крик.
БЫЛО И БУДЕТ
Было, не было – снова гадаю.
Если было, то где это всё?
Сомневаюсь, что вместе с годами
В параллельную явь унесло.
Сомневаюсь и всё же надеюсь,
Что не кануло всё навсегда,
Что не пыль придорожная демос,
Чтоб взлетать и опять оседать.
Или всё-таки пыль, или всё же
Параллельных миров нет нигде,
И лежать мне в пыли придорожной
Или каплей качаться в воде?..
Жизнь продолжится так или эдак,
Обновится в мучениях плоть,
Разум в ней будет вновь напоследок
Эту чушь непременно молоть.
Было, не было? – было и будет
То, что нам никогда не понять.
Но такими уж созданы люди –
Знать хотят, где страдать им опять.
ДИКТУЕТ ДЕНЬ
Седеющие шторы мне говорят, что день
Уже проснулся, и встаёт, и встречу
Готов назначить вновь, что безразлично,
где
Я нахожусь в пространстве бесконечном.
Какое наважденье! –
за письменным столом
Сижу перед экраном монитора,
А день ко мне без спроса
шагает напролом
И – никакого уваженья шторам.
Прекрасно! – этот день диктует,
что писать!
Ещё себя ни в чём не проявивший,
Еще и не отчистив от мрака небеса,
Пытается внушить, что прислан свыше.
Подсказки мне нужны? –
спросил бы он меня.
Могу я написать и тёмной ночью,
На что я жизнь свою однажды променял,
Кровь почему во мне с тех пор клокочет.
Ну ладно, соглашаюсь,
не нужно лишних ссор.
Тем более – с утра и между нами.
Тем более – всё ярче, всё явственней
простор
С летящими бесшумно сизарями.
НЕТ ТЕБЯ В МОЁМ ПРЕДЗИМЬЕ
Пасмурно, морозно, голо –
вот такой пейзаж.
Ощущаю, что не молод,
стар и город наш.
Ощущаю, потому что на дворе октябрь.
Мне и холодно и душно:
душу гложет хмарь.
Ничему не рад теперь я, ничему не рад.
Пали листья, словно перья,
шум покинул сад.
Тишина, многоголосье стихло до весны.
Хмарь сопровождает осень,
навевает сны.
Поздней осени настала мрачная пора:
Тьмы хватает, света мало,
солнца нет с утра.
Тучи небо заслонили –
что нам нынче ждать?
Снег на землю рухнет или нудный мрак
дождя?
Всё в такие дни возможно,
кроме теплоты.
Я бы, может быть, и ожил, но…
где ты, где ты?
Нет тебя в моём предзимье,
тусклый льётся свет
В окна, нет в нём краски синей
наших лучших лет.
НАЧИНАЕТСЯ ДВИЖЕНИЕ
Каждый день – как день рождения,
Но всё здесь же – на земле.
Начинается движение –
Будто все навеселе.
Та покачивает бёдрами,
Этот крутит головой…
Слышу – голосами бодрыми
Город полнится: живой!
Слава Богу, всё по-прежнему,
Как вчера-позавчера.
К небу ясному, безбрежному
Жизнь стремиться начала.
Надоело с пылью втягивать
Стылый воздух на ветру,
Насыщаться бражной влагою
В час туманный поутру.
Ничего не вижу нового,
Не воспетого ещё.
Не сдержать страданьем норова –
Опьянён и возмущён.
А туман осядет – солнышко
Разыграется в листве,
Начинаю петь тихонечко
Прямо тут же – на кресте.
И спадает напряжение,
Птицы сообщают мне:
Что ни день – то день рождения
На воинственной земле!
Ростов Великий Ярославской области
27.08.2024