Ольга Мальцева
Сны отца
“Нет земли за рекой!” –
все кричит комиссар,
Снова падает он, батальон поднимая, –
Мы все держим у Волги кровавый удар,
И еще далеко до Победного Мая…
И в дыму, разрываясь, грохочет броня,
Над телами по полю
кружит черный ворон –
То ли сон, то ли быль –
вьются змеи огня,
Ненавистный
в ночи поднимается ворог…
“Случайный вальс”
Встречает у метро в вечерний час
Мелодия оркестра духового,
Из детства мне звучит
“Случайный вальс” –
Как будто встреча друга дорогого!
Ему уже давно за шестьдесят,
Немодному ровеснику Победы,
А юные – в наушниках спешат
И крутят иностранные кассеты.
Уже не возвратить былой страны,
В цене другие песни и порядки
Но с высоты годов и седины
Играет вальс – за медные десятки!
Июнь
Небо негасимое,
Месяц близнецов.
Близкие, любимые:
Пушкин, Васнецов.
Мало снам отпущено –
Белый свет в окне.
В День Рожденья Пушкина
Вспомни обо мне…
Анна Ефанова
* * *
Здесь от свечей и свет, и тени.
Вхожу как будто в мир иной.
Я припадаю на колени
Пред вечностью и тишиной.
Я замираю на мгновенье,
Услышав колокольный звон.
Мне б отыскать, в душе смиренье,
Чтобы молиться у икон.
* * *
И я с этим миром пытаюсь ужиться –
Бескрылая, странная, певчая птица,
Которой летать доводилось когда-то,
Которую видели прежде крылатой.
Я стала бескрылой не вдруг и не сразу.
От раны душевной, беды, как проказы,
Замкнулась в себе и покинула стаю
И вот не летаю, совсем не летаю.
* * *
Кукушка кукует в лесу на опушке.
Спрошу у нее, проживу сколько лет?
Года посчитает, как близкой подружке,
И даст непременно желанный ответ.
Кукует кукушка. Я слышу, я слышу…
Сулит мне она сотню лет на веку.
Надеюсь, дано ей предвиденье свыше –
Не просто так вторить “ку-ку”, да “ку-ку”.
Игорь Константинов
Объяснение в любви
Я люблю тебя, город,
хоть в гневе ты проклят царицей,
Хоть стоишь на народных костях,
на крови и беде,
Но в квартирке своей,
где живу я, отнюдь не патриций,
Так уютно, тепло,
как не будет мне, верно, нигде.
А фасады дворцов
и величие строгое храмов
Не волнуют меня – к ним привык,
словно к хлебу в обед.
Я свободен, как мысль, –
ни начальников нету, ни замов,
И пока что Всевышний хранит
от обилия бед.
Я весь твой, Петербург, с потрохами,
хоть недалеко род
Мой уходит корнями –
всего в девятнадцатый век.
Я тобой заколдован,
промозглый, несолнечный город
Грациозных мостов и в бетон
упакованных рек.
Как и ты, Петербург,
я надменный порой и не кроткий,
Но раскрыт нараспашку
для близких моих и друзей.
Петербуржец, рожденный ГУЛАГом
в промерзшей Чукотке,
Свои корни искать не хочу
средь великих князей.
Пусть страдалец асфальт постоянно
ремонтами вспорот,
Грязь разбитых дворов
настигает нас даже зимой,
Не могу без тебя, перемокший,
заветренный город,
Ты – мой мир, моя жизнь, –
потому-то осознанно мой.
Вход Господень в Иерусалим
Невозможно мечтами одними
Жить, твердя, что фортуна слепа…
Нынче праздник в Иерусалиме,
И ликует от счастья толпа.
Он, Мессия, явился! Осанна!
Значит, грянули те времена,
Когда с неба посыплется манна,
И пойдет за волною волна
Божьей милости, ну а покуда
Едет Сын Его, весел и бодр.
Улыбается сладко Иуда,
И в глаза смотрит преданно Петр.
Вновь – осанна! И вновь загалдели,
Захлебнувшись восторгом, они…
Оставалось чуть меньше недели
До убийственных воплей: “Распни!”.
Ольга Грунтова-Нефедова
* * *
Прижму к себе афишу прежних лет,
С которой улыбается лукаво
Мой друг – поэт, выветривая бред
Того, что нанесло в судьбины гавань
Беспутицей моих былых обид.
И щепки слов, что ранили когда-то.
Метет в углы прощений новый быт,
Стирая напаскудившие даты.
Взгляну в глаза, которые меня
Умчали в рай домашнего бездомья,
Расцвечивая мир, что полинял,
Не обещая счастью многотомья…
Ты на афише старой – молодой.
Года распашут лица жизни плугом…
По гальке доброты над пустотой
Ведет нас нежность кругом
друг за другом…
* * *
Игорю.
Картавый дождь мусолил три часа
Мелодию, вгрызаясь в подоконник,
И кожу стекол каплями чесал,
Дрожа, как поутру спросонья – хроник.
А у окошка кошка, не спеша,
Приткнувшись на рогожке, мыла ухо.
Пропавший полдень в сумерки сбежал,
По-старчески пришептывая глухо.
…Под заоконный нудный перестук,
Под пересвист плетей ветвей раздетых
Зовет к неразмыканью губ и рук
Душа, дыша другой душою… Где ты?
Наталья Авдеенко
* * *
Вот пришла с войны мама живая
И светла, что вода дождевая,
Но характер остался нелегкий
И командует, как в те года.
На потертой старой пилотке
Не тускнеет – светит звезда.
И в кладовке в пыли сапоги –
В них прошла Будапешт и Вену,
Но сейчас походка степенна,
Ей никто не кричит: “Беги!..”
И не выстрелы – дождик нервно
Барабанит в стекло по утрам.
Выживаем ценой безмерной,
Но досталась Победа нам!
Как мои угловаты лопатки!
Ловит жизнь косички-антенны.
С мамой даже невзгоды – сладки.
Нас спасают старые стены.
Марина Скородумова
* * *
Подари мне весенний день!
Я подарок приму как чудо.
Пусть цветет за окном сирень,
Пусть я буду твоей подругой.
Будней долгих нелегкий груз
Позабуду под голос тихий,
Через узенькой тропки спуск
Попадем мы на берег дикий,
И банальные все слова
Я внимательно слушать буду,
И кивать в такт шагам: “Да-да”,
Слыша щебет беспечный всюду…
Растворится тревоги тень,
И увидишь меня иною…
Подари мне весенний день
Перед долгой моей зимою…
Константин Шатров
У храма красоты
Вначале зодчие в своем воображенье
Рождают храма нового черты.
И Божье к ним нисходит вдохновенье –
Создать из камня чудо красоты.
Так в храме все величественно строго.
Сверкает звездами подкупольная высь.
И кажется, и впрямь мы ближе к Богу,
И что к нему душою вознеслись.
Вот также и дворцы, и замки, и палаты,
Которые к себе приковывают взгляд,
Как плод прекрасный Божьего таланта,
Нам красоту небесную хранят.
Так тянет перед ней остановиться,
И замереть, чтоб пережить восторг.
Ей можно, словно в храме, помолиться,
Где красота – там где-то рядом Бог.