Вопрос, вынесенный в заголовок, – риторический, поскольку, в соответствии с частью второй статьи 47 Конституции, обвиняемый имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом. Однако эта тема дискутируется более двадцати лет: с 1993 года, когда суд присяжных был введен в порядке эксперимента в девяти регионах, и до сегодняшнего дня, когда такой суд есть во всех субъектах Федерации.
Аргументы противников суда присяжных таковы. Люди, решающие судьбу подсудимого, не юристы, “с улицы”, “из толпы”, а поэтому они выносят вердикты прежде всего на эмоциях, субъективно, руководствуясь своим пониманием справедливости. При этом правовая, юридическая сторона уголовного дела иногда остается на втором плане.
Процесс с участием присяжных – дорогостоящий, для них необходимы специальные помещения, из бюджета выплачивается заседателям значительное, по совокупности, вознаграждение. Часто из-за неправильной оценки доказательств, непонимания процессуальных тонкостей законодательства и незнания судебной практики присяжные выносят, при очевидной для профессионалов доказанности, вердикты о невиновности. Так происходит почти по каждому пятому делу.
Но при этом забывается: почти каждый второй оправдательный приговор отменяется Верховным судом по процессуальным мотивам, т.е. из-за ошибок, допущенных профессионалами-следователями, прокурорами, судьями, а также в отдельных случаях из-за сторонних контактов присяжных, что могло повлечь сомнения в их объективности и независимости.
Сторонники суда присяжных, наоборот, считают этот суд независимым и объективным. Почему? Потому, что присяжные заседатели не связаны с правоохранительными и судебными органами, являются представителями всех слоев общества, они случайным отбором включены в коллегию двенадцати человек. Подкупить или запугать их невозможно либо весьма проблематично. В состязательном процессе присяжные видят, слышат, воспринимают то, что непосредственно им представлено обвинением и защитой, к спорным доказательствам относятся критически, как и должны относиться судьи. Поэтому в результате рассмотрения дела их вердикт, принятый по совести, справедливости и закону, объективен и окончателен.
Причины и основания столь значительного количества отмен оправдательных приговоров сторонники суда присяжных, как правило, не комментируют. Что же касается расходов на обеспечение данного судопроизводства… Тут обычно звучит ссылка на доминирующее общественное мнение – об ущербности дешевого правосудия и об отсутствии протестов и недовольства абсолютного большинства налогоплательщиков, на средства которых в основном содержатся государственные органы, в том числе и судебная система.
На самом деле ежегодно в России присяжные заседатели выносят свой вердикт по 400-600 делам, что составляет менее 1% от общего числа рассматриваемых судами уголовных дел. И бюджетные расходы на такие процессы несопоставимы с теми издержками, которые возникают из-за неоднократных (в основном не по вине суда) переносов или откладываний судебных заседаний по другим делам.
Автор этой статьи должен признаться, что в начале девяностых испытывал сомнения в отношении значимости, эффективности, разумности введения суда присяжных, которого в большинстве государств нет до сих пор.
Дело в том, что в истории России подобный суд оставил классические примеры скандальных вердиктов. Например, по делу Веры Засулич, стрелявшей в упор в градоначальника Санкт-Петербурга Ф.Ф. Трепова и совершившей полностью доказанное покушение на убийство. Несмотря на это, коллегия присяжных единодушно признала ее невиновной.
Или по реальному делу, которое легло в основу истории Катюши Масловой из романа Л.Н. Толстого “Воскресение”. Там присяжные в силу своей юридической некомпетентности вынесли противоречивый вердикт об убийстве купца без цели ограбления, но при этом допустили серьезный промах, не указав, что лишение жизни потерпевшего было совершено непредумышленно. Что и повлекло для обвиняемой трагические последствия – назначение чрезмерно сурового наказания в виде каторги.
И в современной России есть вердикты суда присяжных, как оправдательные, так и обвинительные, воспринятые обществом, мягко говоря, как странные и спорные. Но и они являются окончательными, поскольку не подлежат обжалованию по праву (такова специфика процессуального закона).
Однако относиться к проблемам суда с участием присяжных заседателей только с двух – резко противоположных – позиций сторонников и противников – это упрощенный и, как представляется, неконструктивный путь. Он ведет к обострению противостояния в обществе вместо поиска решений, сближающих точки зрения в оценках общественно значимого, исторически предопределенного, существующего де-юре и де-факто судебного института.
Идеализировать суд присяжных, повторю еще раз, возвращаясь к началу этих заметок, возводить в абсолют его объективность и справедливость – это одна крайность. Те, кто склонен к идеализированию, считают, что иммунитет присяжных от влияния со стороны обусловлен их количеством. Действительно, дюжину взрослых, имеющих жизненный опыт людей, далеко не просто купить или устрашить. Но при этом не учитывается, что для достижения нужной цели (признать невиновным) достаточно результативно воздействовать лишь на половину состава, то есть на шестерых присяжных. При равенстве голосов вердикт, по закону, выносится в наиболее благоприятном для подсудимого варианте. А это уже иной расклад риска и ресурсов. В отдельных же ситуациях, как в любом, даже сложившемся на короткое время, коллективе, есть два-три активных лидера, могущих повлиять на формирование мнения всей коллегии. Другая крайность, как уже сказано, – считать присяжных заседателей не способными по определению разобраться и принять правильное решение по сложным уголовным делам.
Практика рассмотрения в России уголовных дел судом с участием присяжных заседателей подтверждает, что дела, подведомственные областным и приравненным к ним судам, – особо сложные, и “народные” судьи, как правило, успешно ориентируются в нюансах, адекватно воспринимают происходящее в судебном заседании.
Автор этих строк общался со многими судьями в разных регионах, рассматривавшими дела с участием присяжных, и практически ни от одного профессионала не слышал отрицательного отношения к суду присяжных в принципе, хотя с некоторыми вердиктами они были и не согласны.
Коронные судьи (так называют судей профессиональных, ведущих процесс) считают основным достижением суда с участием присяжных его состязательность. В их присутствии стороны гласно и аргументировано представляют и опровергают доказательства, убедительность которых во многом зависит от подготовки, опыта и мастерства представителей обвинения и защиты. Кстати, обращу внимание: критики тех или иных вердиктов присяжных никогда, за редким исключением, не связывают их в негативном аспекте с ведением процесса судьей или его какими- либо другими действиями. И это хороший признак в понимании роли и распределения функций и полномочий судьи и заседателей. Особенно радует, что такое понимание проявляется и у абсолютного большинства журналистов, что свидетельствует о серьезной тенденции улучшения общественного правосознания.
Сила и значимость суда присяжных заключается, с этим нельзя не согласиться, в способе случайного отбора кандидатов. Они представляют, по возможности, разные слои населения, реализуя известный принцип: “Глас народа – глас божий”. Там, где допускается сбой в таком отборе, происходит, возможно и без умысла, нарушение равновесия в представительстве, а отсюда – и последствия в виде удивительных для многих решений.
Широко и остро дискутируется вопрос о компетенции суда присяжных. Изъятие из его подведомственности отдельных категорий уголовных дел (закон об этом был принят 30 декабря 2008 года) – было решено легитимно в пределах законных полномочий депутатов как народных представителей в Государственной Думе. Речь идет о тяжелейших преступлениях: террористический акт, захват заложников, государственная измена, шпионаж и некоторые другие. Конституционный Суд Российской Федерации признал закон от 30.12.2008 года соответствующим Конституции РФ.
Законом от 13 июля 2013 года из подведомственности суда присяжных изъяты уголовные дела об особо тяжких преступлениях, за которые возможно назначение наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни (мораторий на ее применение есть, но закон об этом виде наказания не отменен). Конституционный Суд Российской Федерации признал закон от 13.07.2013 года также соответствующим Конституции РФ. Мотивация и аргументация этих решений настолько объемна и содержательна, что анализ и обсуждение их – тема отдельного разговора.
Несмотря на то, что компетенция суда присяжных существенно уменьшена, продолжаются дискуссии и предложения о совершенствовании процессуального законодательства. Лично мне кажутся интересными предложения судейпрофессионалов, направленные на расширение юридической осведомленности присяжных. В частности, предлагается рассматривать, обсуждать вопросы допустимости доказательств в присутствии присяжных; не скрывать от них все данные о личности подсудимого, в том числе и негативные.
Чем больше они владеют правовой, доступной для любого грамотного человека информацией, тем лучше. Считать же изначально присяжных заведомо неспособными разобраться во всем этом, полагать, что это может повлиять на их независимое объективное решение, достаточно упрощенно.
Более того, на мой взгляд, все актуальнее звучит мысль о расширении компетенции суда присяжных – за счет рассмотрения гражданских дел составом малого жюри из шести человек. Это могут быть дела о защите чести и достоинства; споры, в которых участвуют СМИ; дела об увольнении; дела, связанные с избирательным правом и т.п.
Дискуссии о сохранении или упразднении суда присяжных будут продолжаться и обостряться в каждом случае вынесения вердиктов, не устраивающих как обвиняемых, обвинителей, так и потерпевших. Так нужен ли такой суд, который вызывает к себе столь, мягко говоря, неоднозначное отношение?
Думается, что все-таки нужен. Кому именно? Прежде всего, гражданам, которые хотели бы разбирательства своего дела народными судьями.
Тем, для кого участие в суде в качестве присяжных является мощным средством правового воспитания, понимания и осознания “на себе”, “изнутри” принципов правосудия. Таких, испытавших непосредственно судейские функции за двадцать лет, уже десятки тысяч человек. С учетом членов их семей, друзей, коллег, по-видимому, сотни тысяч узнали и прониклись пониманием того, насколько сложна и ответственна роль судьи в решении каждой, отдельно взятой человеческой судьбы. Этот суд нужен профессиональным судьям, прокурорам, адвокатам, органам следствия и дознания. Дело в том, что именно в суде присяжных наиболее ярко реализуется состязательность судебного процесса. И, соответственно, четко и однозначно высвечиваются как непрофессионализм, так и мастерство всех лиц и органов, причастных к расследованию и рассмотрению конкретного уголовного дела.
Он нужен, как парадоксально это ни звучит, противникам суда присяжных. Так как в его вердиктах порою выражается отношение простых граждан, как представителей общества, к исполнительной власти в лице правоохранительных органов. Это своеобразный индикатор реагирования на несправедливость или необъективность. Это сигнал о настроении в обществе и, в определенной степени, обозначение ориентиров в общественной и государственной жизни.
Он нужен законодательной власти, которая имеет возможность на конкретных, резонансных примерах судебной практики убедиться в недостатках уголовного и уголовно-процессуального законодательства и своевременно внести соответствующие поправки в законы. И в целом – обществу в правовом государстве, в котором на вердиктах суда присяжных реализуется воспринимаемый, как должный, принцип: “Так решил суд!”.
Владимир Полудняков,
судья в отставке, профессор юрфака СПбГУ.