Муравейник
– Папа! – сказал я. – Мы сейчас пойдем смотреть на муравейник…
– Во-первых…- Папа выпрямился и положил пилу-ножовку на старую табуретку. – Во-первых, скажи мне, мил человек, кто это “мы”? А, во-вторых, далеко ли пойдете?
Когда мой папа веселый, когда у него дело ладится, он меня так называет красиво – мил человек.
– Там… ребята… – сказал я и повел папу за руку к калитке.
Под осиной с дрожащими листочками меня уже ждали друзья: Егор, его братик Глеб и его сестренка Полина – девочка с кудряшками; она всегда мне улыбается.
– Это – мы! – сказал я папе.
– Ты, Егор, ведешь ребят к муравейнику? И далеко ли?..
– За самым крайним домом, где дядя Андрей живет… Вы не бойтесь, дядя Витя, я за малышней присмотрю.
– Ему целых десять лет!
– Да я знаю, Ваня, конечно, Егор большой уже. Ну, топайте… Недолго только, ладно?
– Ладно! – громко ответили мы и побежали, подпрыгивая, за Егором.
Там, где дорога гнулась у сада дяди Андрея, Егор остановил нас и сказал:
– Посмотрите, хвостики, вокруг… Видите, муравейник?
– Нет муравейника! – тряхнула кудрявой головой Полина. И добавила: – И не было никогда!
– Может, у забора?.. – неуверенно предположил Глеб.
– В канаве, у забора?..
– Молодец, Ваня! Почти угадал. Только не в канаве, там сыро всегда после дождя, а на бугорке… Вон за теми кустиками травы с желтыми цветочками, донником она называется.
– Да я и сам не сразу увидел, – признался Егор, когда мы подошли к муравейнику. – Мне дедушка Дима показал его, когда шли в лес.
Муравейник был очень большой – широкий внизу и узкий вверху. Он был выше меня. А разглядеть издалека в доннике его непросто.
– Конечно, увидеть муравейник с дороги трудно, потому что он – видите? – построен из старых сосновых иголок. Смотрите, муравьишки вверх тащат хвоинки, иголочки эти, видно, решили выше сделать свой дом.
– А зимой муравьишкам не очень холодно? – спросила Полина.
– Им совсем не холодно! Они зимуют в тепле. Любой мороз им нипочем в нижнем, подземном, этаже. А этот большойбольшой купол – верхний этаж. Летний дом мурашей.
– Ладно, – сказал Егор, помолчав. – Посмотрели? Полюбовались? А теперь потопаем к песчаному обрывчику, там стоит совсем другой муравьиный дом.
– А где же тут желтые иголки? – удивился Глеб, когда мы прибежали к обрыву.- Нет иголок…
– Нет, – подтвердила Полина.
– Я сказал же, что это совсем другой дом, а голый он потому, что построен из песка, и песчинок маленьких, понятно?
– А почему же он не рассыпается? Он же такой огромный.
– А мураши строили его из сырого песка, после дождика, а потом песок так прожарился на солнце, что домик из песка стал крепким-крепким!
Муравьи выбегали из своих норок, спешили вниз по склону, а навстречу им бежали другие, они тащили какие-то палочки, комочки, паутинки…
Хорошо, что Егор с нами; он столько знает про деревья, про лесных птиц, про рыб и муравьев! Он после обеда и вечером сидит в дедушкином кресле на веранде и читает книжки с цветными картинками и часто объясняет Глебу и Поле непонятное.
– Егор! – улыбается Полина. – А из чего еще делают себе домики муравьи? Может, из камешков?
– Из камешков они ничего не строят. Из травинок, из сухих листьев… А еще у них бывает дом в старом пне.
– Так не бывает, – говорю я. – Он – твердый.
– Бывает, карапузы… Муравьи находят старый пень, трухлявый изнутри, заползают под него и делают себе ходы, комнатки, закрома для еды. А сверху у них – деревянная крыша, она от дождя их спасает, от снега, и они не дырявят ее, они же умные! Вот и у них есть летний дом – пень!
– Откуда ты это знаешь?
– Из книги. Учитесь читать. Я вам скажу, где и про что написано. Поняли, хвостики? Ну что, пора домой?
– А я все буквы знаю! – говорит мне Полина.
– И я, – говорит Глеб. – Все…
Как же мне придумать для мамы и папы рассказ о дружных маленьких-маленьких муравьишках, которые умеют строить себе большой-большой дом?
Поляна
– Пляшут зайцы при луне! Пляшут, пляшут, пляшут!.. Полина кружилась на веранде, закутавшись в большой бабушкин платок, и смеялась.
Глеб смотрел на кактус в горшке и трогал пальцем иголки.
Егор лежал на черном диване и читал книгу.
– А как они пляшут? – спросил я. – И когда?.. Зимой или летом?
– Они пляшут и зимой, и летом! Они пляшут весело! Я все понял: зайцы собираются и веселятся на нашей лесной поляне; я видел там поваленные белые грибочки, и трава там истоптана.
Лесная поляна – это место, где лесные звери собираются для дружбы.
– Зайцы пляшут при луне! Зайцы пляшут при луне!..
Полинка кружилась и смеялась.
– А лисята?.. А лисята, Егор?
– А лисята… не знаю, – сказал Егор и зевнул.
– А волки?..
– А волки собираются на поляне, целуются, а потом вместе воют и смотрят на луну.
– Ты – обманщик! – сказала Полина. – Как же они целуются?! У них же зубы острые!
– Да я сам видел… – сказал Егор и закрыл лицо книгой.
Русак
Дачный участок у дяди Феди под самой горой. На горе – сосны, березы, заросли малины. А крутой склон – песчаный. Здесь когда-то был карьер – добывали песок. А потом пустая низина заполнилась водой, заросла камышом и бурьяном.
Позже, как часто и бывает, заросла низина березняком. Дяде Феде достался кус земли как раз под обрывом. Он постепенно облегчил землю, соорудив канаву, отвел воду, засыпал ямищу галькой и песком, поставил домик, а потом посадил сирень, черемуху, барбарис. Уже в мае – его участок в цвету. А ближе к осени все удивляются барбарису: деревце это окрашивает свои листочки в вишневый цвет и, начиная с августа, будто букет цветов украшает простенький зеленый лужочек. А прямо у забора он насыпал недавно две пышные грядки и засеял их морковкой.
“Вот будет в конце лета радость для моей горожанки Анечки!” – думал дядя Федя, сидя на крылечке и посматривая на виражи ласточек. Веселые птицы обосновались на песчаном срезе крутого обрыва и целые дни “стригли” воздух крыльями – носились в поисках корма для своих деток – птенцов.
Сидел дядя Федя как-то, по своему обыкновению, на крылечке и читал толстую книгу. Анечка, оставив в городе своих умных родителей, примостилась рядом с ним и кормила розового пластмассового зайца самой что ни на есть настоящей морковкой… И вот тут-то с косогора кубарем скатился серый комок, а за ним рыжим лучом – лиса!..
Зайчик влетел через дырку в заборе на середину лужка – и замер. Лиса тоже на мгновение остановилась – только за сеткой забора. Увидев людей, лиса остолбенела. Дядя Федя и Аня замерли, чтобы не напугать зайчонка. А шубка его ,надо сказать, была уже летней, русой – как и положено зайцу-русаку! Кое-где светло-серые полоски перемежались темно-русыми. Не очень нарядно, если скакать на конкурс красоты. Но, может, в лесу и так хорошо. Сами подумайте – ласточки щебечут, сороки стрекочут, дикий жасмин зацвел, зайчихи по опушкам в серых шубках носятся…
И вот, вот-вот… круто развернувшись, лиса, как яркий вертолет, мигом взлетела на обрыв. С зайца тоже оторопь сошла – он бросился наутек.
“Как жаль, что я не поймала Русака”, – подумала Аня.
– Что ты, что ты, – как будто прочитал ее мысли дядя Федя.
– Русак без свободы – кролик какой-то, а не вольный заяц…
Все лето Аня с дядей Федей ждали Русака. Морковку около дырки в заборе оставляли. Дядя Федя сказал, что до самого отъезда не будет заделывать лаз, по которому Анечка проникала самым коротким путем на земляничную поляну на обрыве.
А перед отъездом Аня оставила в старой большой корзинке пяток морковок и… Русак пришел поздней осенью вместе с двумя зайчатами. Они сидели в корзинке, ели морковку и усики у них смешно шевелились.
Не верите?! А зря.
Ведь так все и было.
Светлана Вьюгина