РУССКИЕ ПОЭТЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ
В прошлом номере нашей газеты была опубликована
первая подборка стихов трех поэтов: Николая
Тихонова, Николая Туроверова и Павла Булыгина –
в рубрике «Русские поэты первой мировой».
Сегодня мы публикуем вторую подборку, в которую
вошли стихи Владимира Палея и Всеволода
Рождественского. Основой публикации являеся
рукопись книги «Русские поэты первой мировой»
Санкт-Петербургского отделения Союза писателей
России, которую подготовил к изданию поэт
Анатолий Соколов. В книгу входят произведения более
семидесяти авторов, большая часть из которых после
гражданской войны оказались за рубежом.
ВЛАДИМИР ПАЛЕЙ
(1897-1918)
28 декабря 1896 года
(9 января 1897) в
Санкт-Петербурге у
Великого Князя Павла
Александровича и графини
Ольги Валерьяновны
Пистолькорс
родился сын Владимир.
В 1902 году он вместе
с родителями уехал во
Францию. Володя выучился
читать и писать
по-французски,
по-английски и по-немецки.
В 1908 году маленький
граф приехал
в Санкт-Петербург и
поступил в Пажеский корпус – военно-учебное заведение для молодых
аристократов. Примерно в 1910 году Владимир открыл в
себе призвание к литературе, которое никогда его не покидало, и
начал писать стихи. Первые работы он написал на французском
языке, большинство стихотворений на французском и английском
языках не изданы и хранятся в архивах его родственников во
Франции и России. С началом первой мировой войны граф Владимир,
как многие русские юноши, преисполнился патриотического
энтузиазма, который он часто выражал в своих стихах.
В декабре 1914 года Владимир поступил в императорский гусарский
полк, а в феврале 1915-го он уже отправился на фронт.
Несколько раз его посылали в опасные разведки, а пули и снаряды
постоянно сыпались вокруг него. За храбрость он был награжден
военным орденом Анны IV степени. Кроме того, ему было присвоено
звание поручика. Он был очень любим своими соратниками. 5
(18) августа 1915 года царским указом ему был пожалованы княжеский
титул и фамилия Палей. В окопах Владимир продолжал
писать, и наравне со многими стихами о любви и былых воспоминаниях,
его поэзия стала отображать страдания, приносимые
войной, самоотверженную работу сест¸р милосердия и смерть
дорогих собратьев по Пажескому Корпусу. Летом 1916 года Владимир
подготовил к печати первую книгу стихов, вышедшую в
свет в Петрограде под скромным названием “Сборник”. Книга
включала 86 стихотворений, написанных в 1913-1916 годах. Изза
нездоровья Владимир в первые дни 1917 года не поехал к отцу
в Ставку, а остался в Царском Селе. К военной карьере он уже не
вернулся. В последних числах февраля в Петрограде произошла
революция
3 (16) марта 1918 года председатель Петроградской ЧК Моисей
Урицкий издал предписание всем членам семьи Романовых явиться
в ЧК. Владимир был поставлен перед выбором: или отказ от
отца или ссылка… Князь Палей, русский боевой офицер от отца не
отказался. 17 (30) апреля 1918 года в Царское Село пришла телеграмма
от Владимира, в которой он извещал родных, что по распоряжению
Москвы его вместе с остальными ссыльными отправляют
в Екатеринбург. 5 (18) мая княжна Ирина Палей получила
в Царском Селе телеграмму от Володи, в которой он сообщал,
что их всех отправляют в Алапаевск. И в ночь на 5 (18) июля 1918
года князь Владимир Павлович Палей был убит большевиками (сброшен
в шахту Новая Селимская в 18 км от Алапаевска). Вместе с
ним погибли: великая княгиня Елизавета Ф¸доровна, великий князь
Сергей Михайлович, князь Иоанн Константинович, князь Константин
Константинович (младший), князь Игорь Константинович;
2 ноября 1981 года Русская православная церковь в изгнании
канонизировала царя Николая II и его семью вместе со всеми мучениками
революции или советского режима, включая жертвы трагедии
в Алапаевске. В связи с этим изображение Владимира Палея
появилось на иконе Новых Российских Мучеников, находящейся в
монастыре Пресвятой Троицы в Джордансвилле, Нью-Йорк. Он
изображ¸н в военной форме и со свитком в руке рядом с тремя
князьями Константиновичами.
19 октября в Алапаевске, находившемся в то время в руках
Белой Армии, состоялись похороны невинно убиенных князей. Их
извлеченные, изуродованные тела были временно погребены в склепе
городского собора. По оставлении города белыми в июле 1919
года эти гробы были вывезены в глубокий тыл армии Колчака в
Читу. Позже останки Константиновичей, Сергея Михайловича и
Владимира обрели покой в склепе храма Св. Серафима Саровского
при русской миссии в Пекине.
8 июня 2009 года Генеральная прокуратура России посмертно
реабилитировала князя Владимира Палея.
Молитва воина
Огради меня, Боже, от вражеской пули
И дай мне быть сильным душой…
В моем сердце порывы добра не заснули,
Я так молод еще, что хочу, не хочу ли –
Но всюду, во всем я с Тобой…
И спаси меня, Боже, от раны смертельной,
Как спас от житейского зла,
Чтобы шел я дорогой смиренной и дельной,
Чтоб пленялась душа красотой беспредельной
И творческой силой жила.
Но, коль Родины верным и преданным сыном
Паду я в жестоком бою –
Дай рабу Твоему умереть христианином,
И пускай, уже чуждый страстям и кручинам,
Прославит он волю Твою…
Сестры милосердия
Сестры милосердия, ангелы земные,
Добрые и кроткие, грустные немного,
Вы, бальзам пролившие на сердца больные,
Вы, подруги светлые, данные от Бога.
Вам – благословение, сестры душ усталых,
Розаны расцветшие, там, на поле битвы,
И в крестов сиянии, ярко-ярко-алых,
Тихо принимавшие раненых молитвы…
* * *
Прости, Господь, что, сердцем странный,
Я ежедневно не молюсь.
Прости, что, скорбный и туманный,
Я с грезой бурной не борюсь.
Но не беспечному веселью
Я жизнь по каплям отдаю,
Задался я высокой целью:
Звезду наметил я свою.
Прости, Господь, что, сердцем чистый,
Склоняюсь редко я в мольбе –
Я все же выбрал путь тернистый,
И он ведет меня к Тебе.
Молитвы заменив стихами
И веря в Твой безбрежный свет,
Молюсь я высшими мечтами –
Прости, о, Боже, я – поэт.
У солдатского кладбища
Мягко разостланы дерна квадратики
Набожной чьей-то рукой…
Спите, соколики, спите, солдатики,
Вам здесь простор и покой.
Небо над вами сияет безбрежностью,
Тихо мечтают поля,
Приняла вас с материнскою нежностью
Эта сырая земля.
Русь защищая, ребята бывалые,
Долго дрались вы с врагом…
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.
Жертвы борьбы с лицемерной державою
Вы – не покинутый прах!
Вечною памятью, вечною славою
В русских вы живы сердцах!
***
Люблю лампады свет неясный
Пред темным ликом Божества:
В нем словно шепот ежечасный
Твердит смиренные слова,
Как будто кто-то, невзирая
На то, чем жив и грешен я,
Всегда стоит у двери рая
И молит Бога за меня…
***
Как ты жалка и окровавлена,
Моя несчастная страна!
Ты от позора не избавлена!
Ты в эти дни коснулась дна…
Терзают нас часы недужие,
Нигде не видно берегов,
И в горести враги наружные
Добрее внутренних врагов.
В страницу славы непочатую
Вонзились грязные мечи –
И перед Родиной распятою
Одежды делят палачи.
И длится страшное видение,
Блестит смертельная коса…
О, где же Бог?.. Где Провидение?!.
О, как безмолвны небеса!!!
ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
(1895-1977)
Всеволод Александрович
Рождественский (29 марта
(10 апреля) 1895, Царское
Село – 31 августа 1977, Ленинград)
– русский поэт, в начале
1920-х гг. входивший в
число “младших” акмеистов.
Учился на историко-филологическом
факультете Петербургского
университета
(не окончил из-за войны). Первый
сборник стихов – “Гимназические
годы” (1914). Входил
во второй “Цех поэтов”. В
1920 г. он становится секретарем
Петроградского Союза
Поэтов, председателем
которого был Александр Блок. Влиянием акмеизма отмечены его
сборники “Лето” и “Золотое веретено” (оба 1921). Занимался переводами
для издательства “Всемирная литература”. Рождественский
разрабатывал “экзотическую” линию акмеизма, восходящую
к Гумил¸ву: его стихи начала 1920-х гг. в изобилии населены
путешественниками, пиратами, корсарами, и т.п. В 1915 году Рождественский
познакомился с Сергеем Есениным. Он был среди
тех, кто первым вошел в печально известный номер гостиницы
Англетер. В осенние месяцы 1916 года Рождественский с третьего
курса попал в армию. Служил в запасном электротехническом
батальоне офицерской электротехнической школы. Здесь он
сдал экзамен на первый офицерский чин и надел погоны прапорщика
инженерных войск.
В период с 1919 по 1921 год Рождественский служил красноармейцем,
плавал на тральщике, искал мины в реках и заливах. В
1920 году он возвратился в Петроград, где с помощью М. Горького
поселился в легендарной коммуне литераторов – “Доме искусств”.
Дружба с Горьким началась в 1916 году, вплоть до 1918
года он в качестве репетитора посещал дом Горького, жившего в
то время на Кронверкском проспекте. В 1924 году Рождественский
вернулся в университет и через пару лет окончил учебу.
Один из немногих младших акмеистов, продолжавший активно
печататься в последующие годы: опубликовал около десятка
стихотворных сборников (в основном в жанре интимной, городской
и пейзажной лирики) и двухтомник избранного (1974). Рождественский
является также автором ряда оперных либретто,
песен, стихотворных переводов и двух книг мемуаров – “Страницы
жизни” (1962) и “Шкатулка памяти” (1972). Был членом редколлегии
журналов “Звезда” и “Нева”.
Участник Великой Отечественной войны (военный корреспондент).
Награжд¸н орденами Трудового Красного Знамени и Красной
Звезды, медалью “За боевые заслуги”.
Денис Давыдов
Герой Двенадцатого года,
Непобедимый партизан,
В горячих схватках в честь народа
Крутил он вихрем доломан.
Гусарской саблею сверкая,
Строфу свою рубя сплеча,
Он знал, что муза, “дева рая”,
Куда как сердцем горяча!
За словом он в карман не лазил,
Вельмож Олимпа звал на ты,
Кутил, не вовремя проказил,
Служил заветам красоты.
И обойденным генералом,
В Москве, в отставке, свой халат
Предпочитал придворным балам
И пестрой радуге наград.
К неуспокоенным сединам
Внушив насмешливый почет,
Остался он Беллоны сыном
И среди старческих невзгод.
Лихой гусар, любил он струнность
Строфы с горчинкой табака,
И, волей муз, такая юность
Eму досталась на века.
* * *
Если колкой вьюгой, ветром встречным,
Дрогнувшую память обожгло,
Хоть во сне, хоть мальчиком беспечным
Возврати мне Царское Село!
Бронзовый мечтатель за Лицеем
Посмотрел сквозь падающий снег,
Ветер заклубился по аллеям,
Звонких лыж опередив разбег.
И бегу я в лунный дым по следу
Под горбатым мостиком туда,
Где над черным лебедем и Ледой
Дрогнула зеленая звезда.
***
Друг, Вы слышите, друг, как тяж¸лое сердце мо¸,
Словно загнанный п¸с, мокрой шерстью порывисто дышит.
Мы молчим, а мороз вс¸ крепчает, а руки как л¸д.
И в бездонном окне только зв¸зды да синие крыши.
Там медведицей белой вста¸т, колыхаясь, луна.
Далеко за становьем бегут прошуршавшие лыжи,
И, должно быть, вот так же у синего в зв¸здах окна
Кто-нибудь о России подумал в прозрачном Париже.
Больше нет у них дома, и долго бродить им в снегу,
Умирать у костров да в бреду говорить про разлуку.
Я смотрю Вам в глаза, я сказать ничего не могу,
И горячее сердце кладу в Вашу бедную руку.
***
Н.С. Тихонову
Был полон воздух вспышек искровых,
Бежали дни – товарные вагоны,
Летели дни. В неистовстве боев,
В изодранной шинели и обмотках
Мужала Родина – и песней-вьюгой
Кружила по истоптанным полям.
Бежали дни… Январская заря,
Как теплый дым, бродила по избушке,
И, валенками уходя в сугроб,
Мы умывались придорожным снегом,
Пока огонь завертывал бересту
На вылизанном гарью очаге.
Стучат часы. Шуршит газетой мышь.
“Ну что ж! Пора!”- мне говорит товарищ,
Хороший, беспокойный человек
С веселым ртом, с квадратным подбородком,
С ладонями шершавее каната,
С висками, обожженными войной.
Опять с бумагой шепчется перо,
Бегут неостывающие строки
Волнений, дум. А та, с которой жизнь,
Как звездный ветер, умными руками,
Склонясь к огню, перебирает пряжу –
Прекрасный шелк обыкновенных дней.
* * *
В родной поэзии совсем не старовер,
Я издавна люблю старинные иконы,
Их красок радостных возвышенный пример
И русской красоты полет запечатленный.
Мне ведома веков заветная псалтырь,
Я жажду утолять привык родною речью,
Где ямбов пушкинских стремительная ширь
Вмещает бег коня и мудрость человечью.
В соседстве дальних слов я нахожу родство,
Мне нравится сближать их смысл и расстоянья,
Всего пленительней для н¸ба моего
Раскаты твердых “р” и гласных придыханья.
Звени, греми и пой, волшебная струя!
Такого языка на свете не бывало,
В нем тихий шелест ржи, и рокот соловья,
И налетевших гроз блескучее начало.
Язык Державина и лермонтовских струн,
Ты – половодье рек, разлившихся широко,
Просторный гул лесов и птицы Гамаюн
Глухое пение в виолончели Блока.
Дай бог нам прадедов наследие сберечь,
Не притупить свой слух там, где ему все ново,
И, выплавив строку, дождаться светлых встреч
С прозреньем Пушкина и красками Рублева.
В неповторимые, большие времена
Народной доблести, труда и вдохновенья
Дай Бог нам русский стих поднять на рамена,
Чтоб длилась жизнь его, и сила, и движенье!