Хрупкая старушка везет по зимней деревенской улице детские санки. Иногда останавливается. Поднимает с дороги катышек конского навоза или оброненный кем-то обломок палки. Кладет находку в мешок, лежащий на санках. И снова продолжает путь. Лицо у старушки светлое и доброе, но какое-то отстраненное, не здешнее, не земное.
Встречные деревенские жители приветливо здороваются с ней. Она кивает им в ответ, говоря, на первый взгляд, бессмысленные фразы, и идет дальше. Куда? Никто не знает. Иногда старушка заходит в дом, просит напиться воды. Ночует где придется: у сердобольных людей, а таких в русских деревнях большинство, в сараях, иногда в стогах сена. И все время Господь ведет ее дальше и дальше. От деревни к деревне, от села к селу. Кажется, что все на свете знает и ничему не удивляется.
Детская память образна и эмоциональна. Воспоминания о страннице одни из самых первых в моей земной жизни. Не знаю, сколько лет мне тогда было. Может, год, а может, два. Но иногда, словно из белесой дымки, выплывает уже летняя картина. Старушка босиком идет по пыльной дороге. Мешок у нее за плечами. Вместо лямок серые веревки. Она так же, как и зимой, подбирает с дороги каждую палку и кладет в мешок.
– Зачем они тебе? – спрашивает какой-нибудь незнакомец.
– Да как же, милый, зачем, – отвечает старушка, – на эту палку могут наступить и поранить ногу…
И идет она дальше, не оглядываясь на изумленного встречного человека.
Почти полвека прошло с тех пор. Даже иногда стало казаться: да было ли все это. Может, выдумал. Нет, память не обманешь. Давным-давно старушки нет на этом свете. Но помнят о ней пожилые жители нашего района. Рассказывают, что замерзла она в морозную ночь на дороге. Добрые люди положили на детские саночки. Отвезли на сельское кладбище и там похоронили.
Многих я спрашивал, где похоронена странница, но никто не мог показать ее могилу.
* * *
В августе прошлого года умерла моя мама Орлова Евдокия Константиновна. Перед смертью мама попросила похоронить ее не на сельском кладбище, где лежат наши предки, а на кладбище районного центра.
Похоронили маму в красивом месте. Рядом бревенчатая церковь. Над могилой шумят листвой высокие березы. Солнечный свет льется с небес. Недалеко от оградки, рядом с опушкой кладбищенской рощи, раскинулось поле. За ним – шумит дорога, за дорогой – районный центр, а дальше синеет Рыбинское водохранилище.
Перед Великой Отечественной войной мама девчонкой начала свою трудовую деятельность на строительстве этого водохранилища. Несколько раз смерть дышала в лицо, но Бог хранил. Потом почти всю жизнь проработала зоотехником в колхозах нашего района. Из оградки открывался вид на все ей родное и близкое.
В один из последних синих августовских дней, посидев на скамеечке рядом с могильным холмиком, я решил прогуляться по кладбищу.
Было тихо. Православные кресты мирно соседствовали с пирамидками, увенчанными пятиконечными звездочками. Здесь нашли свой последний приют и простые труженики, и районные чиновники. Всех уравняла земля.
Неожиданно прочитал на одном из памятников надпись, свидетельствующую о том, что здесь покоится прах матроса с легендарного “Варяга”. Участника неравного боя, в который вступил экипаж русского крейсера сто лет назад. Много об этом бое было книг и песен написано и даже кинофильм снят. И вот лежит флотский герой под полузабытым холмиком. Родственники, наверное, давно умерли или уехали из этих мест. Лишь случайный прохожий постоит несколько минут, глядя на памятник и думая о бренности земного бытия, и пойдет дальше своей дорогой.
Иногда кто-нибудь за праздничным столом запоет слова песни: “Врагу не сдается наш гордый “Варяг”, пощады никто не желает…”. Прослезится, но вряд ли вспомнит о русском матросе, похороненном на местном кладбище. Коротка человеческая память…
О многом передумаешь, гуляя по сельскому кладбищу. Сколько родных и знакомых глаз смотрят на тебя с фотографий! В последние годы молодые умирают чаще стариков. Уходит русский народ в землю.
Останавливаюсь около креста с металлической табличкой “Блаженная Александра (странница)”. Не один десяток раз бывал я на этом кладбище. И вот только после смерти моей матери Господь привел меня на могилку к Саше-палочнице (так звали старушку в наших местах). Могилка ухожена, хотя и умерла блаженная около полувека назад.
* * *
Вспомнил я мамины рассказы о незатейливых пророчествах боголюбимой старушки.
Пришла моя бабушка Мария Емельяновна Фадеева в сельский магазин. Купила хлеба, а монетки, отсчитанные продавцом на сдачу, предложила бабушке Сашепалочнице, оказавшейся в магазине.
– Ты лучше, Марьюшка, сахарку купи, – отказалась от монеток блаженная.
– Сахару-то у нас много, хватит надолго…
– Купи, Марьюшка, еще. Пригодится!
За неделю до этой встречи мой отец приехал с заработков из соседней области. Привез мешок сахара. Поставили этот мешок на повети рядом с сеном. Когда бабушка пришла из магазина, мешка с сахаром на месте не было. Его украл, как позднее выяснилось, один из вороватых деревенских мужиков, живший недалеко от нашего дома.
Не менее интересен такой случай. Мой отец выехал утром на тракторе в село, расположенное за двенадцать километров. Тут же догнал на зимней дороге Сашупалочницу и остановил трактор.
– Садись, бабушка, подвезу, идти-то пешком далеко, да и холодно.
– Езжай, Александр, езжай! Мне ведь надо быстрее, – ответила блаженная и пошла пешком по заснеженной дороге.
Через полкилометра трактор сломался. Отец, ремонтируя, прокопался с ним до самого вечера. А бабушка уже в полдень пешком пришла в село.
Однажды пришла бабушка Саша в контору колхоза, где работала моя мама, и попросила тряпку и ведро с водой.
– Зачем тебе?
– Да как же, милые, полы надо вымыть. Новый хозяин чистоту любит, – объяснила блаженная.
Работники конторы недоуменно пожимали плечами. А через неделю в колхоз приехала комиссия из районного центра и сняла председателя с работы.
Провинциальное кладбище. Под каждым холмиком – свершившиеся человеческие судьбы, подвиги, интересные истории… Но как мы не любопытны по отношению к своему прошлому!
Борис Орлов 2005 год