Несколько малоизвестных фактов из жизни родившегося в Кронштадте 3 (15) апреля 1886 года Николая Степановича Гумилёва, великого русского поэта, председателя Петроградского отделения союза поэтов России, замечательного стихотворца Серебряного века, драматурга, офицера, дважды Георгиевского кавалера, историка, путешественника, собравшего уникальную коллекцию экспонатов и сегодня выставленную для обозрения в Кунсткамере Санкт-Петербурга.
Гумилёв — не Гумилёв
Дьяконом в Христорождественской церкви села Желудёва Спасского уезда Рязанской губернии был Федот Панов (1750 — 1826), а священником служил Григорий Гумилёв (1745 — 1820). Случилось, что сын Федота, Яков Панов (1790 — 1858) — псаломщик этой же церкви — влюбился в дочь Григория Гумилёва, Матрёну. Яков попросил у отца возлюбленной руки его дочери. Отец Матрёны согласился, но с условием, что после венчания молодые примут фамилию Гумилёвых.
Так продолжился род Гумилёвых.
У Якова и Матрёны было семеро детей. Все мальчики, за исключением Александра (умер в младенчестве) и Степана по традиции стали священнослужителями. Отец поэта, Степан Яковлевич, тоже окончил Духовную семинарию, но, в отличие от братьев, в 1856 году поступил на медицинский факультет Московского Императорского университета. После окончания учёбы был направлен на службу в Кронштадт. В медицинских учреждениях и на кораблях Балтийского флота Степан Яковлевич Гумилёв прослужил четверть века.
Здесь, в Кронштадте, судьба связала его длительной дружбой со старшим офицером броненосного фрегата “Адмирал Лазарев” Львом Львовым (впоследствии контр-адмирал). 6 октября 1876 года в Троицкой церкви села Гридницы Московской губернии Степан Гумилёв женился на сестре своего друга — Анне Ивановне Львовой. После этого молодые супруги вернулись в Кронштадт.
Рождённый в непогоду
Поэт Николай Степанович Гумилёв родился ночью 3(15) апреля 1886 года в доме Григорьева на Екатерининской улице. Ночь была непогожей. Сильный ветер с дождём хлестал в окно. Старая няня сказала, что жизнь у новорождённого будет такой же бурной. Так оно и вышло…
На 12-й день после рождения младенца крестили. В госпитальной Александро-Невской церкви. Таинство крещения совершил протоиерей Владимир Краснопольский. Восприемниками были родной дядя Николая капитан 1 ранга Лев Иванович Львов и старшая сестра Александра.
Спустя чуть более года, 9(21) февраля 1887-го, отец, Степан Яковлевич Гумилёв — действительный статский советник, что соответствовало 5 классу табели о рангах армейскому генерал-майору, кавалер орденов Св. Станислава 2-й и 3-й степеней — был уволен в отставку с мундиром и пенсией. Семья покинула Кронштадт — город, который долгие годы был местом службы и отдыха семейств Гумилёвых и Львовых. Сняли дом на Московской улице в Царском Селе.
Не только поэт, но и драматург.
В семье Гумилёвых часто ходили в театр. Мать и отец, ещё в Кронштадте, регулярно посещали Морское офицерское собрание, где давали представления труппы из Санкт-Петербурга. Пройдут годы, и Николай Степанович напишет свои драматические произведения — да, мало кто знает, что в творческом наследии Гумилёва есть пьесы. К сожалению, почти не знакомые российскому зрителю: “Ахилл и Одиссей”, “Дон-Жуан в Египте”, “Дитя Аллаха”, “Гондла”, “Игра”, “Актеон”, “Отравленная туника”, “Охота на носорога”…
Первая проба пера в драматургии у Н.С. Гумилёва была ещё во время учёбы в гимназии. 11 ноября 1906 года он писал Валерию Брюсову: “У меня почти готова драма или скорее драматические картины. Вещь небольшая и, как мне кажется, интересно задуманная. Если она имеет какие-нибудь шансы пройти в “Весы”, то напишите мне, пожалуйста, об этом. Я её отделаю и пришлю”.
Николай Степанович писал это о драме “Шут короля Батиньоля”.
К сожалению, летом 1907 года Гумилёв приехал в Киев к своей будущей жене Анне Горенко. В подарок он преподнёс возлюбленной эту одноактную драму в стихах. Анна Андреевна отвергла подарок и посмеялась над автором. Николай в расстроенных чувствах сжёг драму на глазах у своей неблагодарной избранницы. Дубликатов пьесы не сохранилось. 30 ноября 1907 года, говоря Валерию Яковлевичу о своих драматических произведениях, он обещал, если они не встретят одобрения Брюсова: “Я предам их забвению как некогда “Шута короля Батиньоля” Я знаю, что мне надо ещё долго учиться, но я боюсь, что не сумею найти границу, где кончаются опыты и начинается мастерство”.*
Николай Гумилёв мечтал стать директором драматического театра. В 1921 году по его приглашению в Петроград приехала театральная труппа из Ростова-на-Дону и поставила одно из его произведений — драматическую поэму в четырех действиях “Гондла”.
Роковая роль Блока
В том же, 1921, году в одной из листовок, обращённых в поддержку восставших кронштадтцев, были напечатаны стихи Гумилёва:
…Бывший ад мы называем раем,
К дьяволу мы в слуги нанялись,
Потому, что мы не отличаем
Зла от блага, а от бездны высь…
В дневнике А.А. Блока имеется любопытная запись, датированная 25 мая 1921 года: “Депутация (Я.Волковысский, Волынский) к Озолину в ЧК. В феврале меня выгнали из Союза поэтов и выбрали Гумилёва”.** Затем по Петрограду в заинтересованных организациях в машинописном варианте стала “ходить” обличительная статья Александра Блока, направленная против акмеизма и лично Николая Гумилёва под заглавием “Без Божества, без вдохновенья”. Позднее она была опубликована (А.А. Блок, собр. соч., т. 5, изд. М. “Огонёк”, 1971 г.).
Блок не мог простить Гумилёву своего провала на выборах председателя Петроградского Союза поэтов. Кроме того, Николай Степанович остро критиковал блоковскую поэму “Двенадцать”. Гумилёв говорил, что в этой поэме Блок снова распял Христа и убил царя. По утверждению близких к Александру Блоку людей, перед смертью 7 августа 1921 года Блок впал в неистовство. Он сжёг все имеющиеся у него экземпляры поэмы “Двенадцать”, позвонил поэту Валерию Брюсову и потребовал под угрозой смерти вернуть находящийся у него экземпляр поэмы. После кочергой разбил мраморную статуэтку Аполлона — символ акмеизма.
Расстрел
Николая Гумилёва арестовали 3 августа 1921 года. С собой в камеру он взял томик Гомера и Евангелие. В результате доноса Александра Блока, а также вероятных показаний Н. Пунина (красного искусствоведа и, впоследствии — гражданского мужа Анны Ахматовой) распоряжением Григория Зиновьева от 24 августа 1921 года Николай Гумилёв в числе прочих “заговорщиков” сфабрикованного “Таганцевского дела” без суда был приговорён к расстрелу.
…Я не трушу, я спокоен,
Я — поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным —
Знаю, сгустком крови чёрной
За свободу я плачу…
В одном из номеров газеты “Правда” в первых числах сентября 1921 года от ВЧК было опубликовано сообщение “О раскрытом в Петрограде заговоре против советской власти” и список казнённых. Под № 33: “Гумилёв Николай Степанович, 35 лет, б. дворянин, филолог, член коллегии издательства “Всемирная литература”, женат, беспартийный, б. офицер, участник Петроградской боевой контрреволюционной организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров, которые активно примут участие в восстании, получил от организации деньги на технические надобности” (Ю.В. Зобин “Николай Гумилёв”, стр. 248).
В ночь с 25 на 26 августа 1921 года без суда Петроградской ВЧК(а) Николай Степанович Гумилёв был расстрелян. Перед расстрелом на стене камеры он написал: “Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь”.
Поэт-футурист С. Бобров рассказывал о том, с каким достоинством вёл себя Гумилёв во время расстрела: “…знаете, шикарно умер. Я узнавал из первых рук. Улыбался. Докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвёл впечатление… Мало кто так умирает…”
Алексей Толстой, в те годы ещё не ставший советским писателем, в своих воспоминаниях оставил такую запись: “Я не знаю подробностей его убийства, но, зная Гумилёва, — знаю, что, стоя у стены, он не подарил палачам даже взгляда смятения и страха. Мечтатель, романтик, патриот, суровый учитель, поэт… Хмурая тень его, негодуя, отлетела от обезображенной, окровавленной, страстно любимой им Родины… Свет твоей душе. Слава — твоему имени…”
Вместо послесловия
“…Что тот, кто нам стихи сложил
О чувстве о шестом —
И холмика не заслужил
С некрашеным крестом…”
Дм. Кленовский, Мюнхен, 1956 г..
Где покоится прах великого российского поэта? Это до настоящего времени неизвестно. Литературовед — биограф Гумилёва Павел Николаевич Лукницкий, со слов Анны Ахматовой, зарисовал план места погребения поэта. В излучине реки Лубья, неподалёку от станции Бернгардовка Всеволожского района Ленинградской области.
Ахматова несколько раз посещала это место, разговаривала с жителями. Первый раз — в 1930 году, затем — в 1941-м. Последний раз она приезжала в Бернгардовку летом 1960 года. Анна Ахматова говорила, что именно здесь находятся две могилы двух человек: одна её бывшего мужа, Н.С. Гумилёва, и назвала фамилию второго человека (к сожалению, пока имя казнённого вместе с поэтом установить не удалось. — В.У.).
Об этом захоронении писала в своих воспоминаниях и Лидия Чуковская. Расхождения в том, что А.А.Ахматова говорила о могиле двух человек, а Л.Ч. писала о двух братских захоронениях шестидесяти человек, казнённых по делу контрреволюционной организации, возглавляемой бывшим приват-доцентом Санкт-Петербургского университета В.Н.Таганцевым.
Тем же летом 1960 года это скорбное место у Бернгардовки посетил архиепископ Лука (Бруно-Ясенский). Владыка сказал: “Надо бы увековечить память о страдальцах земли российской, поставив часовню, но лучше не у могилы, а при дороге”.
Автор трёхтомного труда о жизни, творчестве и трагической гибели великого поэта и его семье Анатолий Вадимович Доливо-Добровольский (1935 — 2014), возглавлявший с 1995 года областную общественную организацию “Мемориал поэта Н.С. Гумилёва”, обратился к сотруднику института авиаприборостроения, автору и разработчику микроавиаметрической аппаратуры для поиска людей в местах катастроф и стихийных бедствий А.Г. Голубкову с просьбой на месте предполагаемого захоронения провести исследование с использованием неоднократно опробованного прибора. Аппаратура показала, что массового захоронения у Бернгардовки нет. Но прибор чётко указал на захоронение двух человек, подтвердив свидетельство А.А. Ахматовой. Кроме того, он указал размеры погребённых, они совпадают, в частности, с ростом Н.С. Гумилёва. (Материалы исследований опубликованы в журнале “Санкт-Петербургский университет”, № 11 от 22 апреля 1996 года под авторством А.В. Доливо-Добровольского и А.С. Фёдорова).
Дело “за малым” — произвести эксгумацию, и с помощью компьютерной графики по черепным костям установить, чьё это захоронение. Но, как всегда, нет денег….
В час роковой российского поэта,
У края заболоченной земли,
стоял он, глядя в дуло пистолета,
глазами засвинцованой любви.
От автора
В сентябре 2019 года руководитель центра “Возвращенные имена” А.Я. Разумов передал мне копию списка расстрелянных по делу группы Таганцева.
Извлечение: “ПЕТРО ГУБЧКА ПРИГОВОР
24 августа 1921 года
Таганцев Владимир Николаевич…
Таганцева Надежда Феликсовна…
Гумилёв Николай Степанович…”
По краю списка, напечатанного на пишущей машинке, небрежно, от руки и с ошибками надпись, что означенные в списке гвардейцы в количестве пятидесяти семи (57 — В.У.) 26 августа расстреляны. Один гражданин Рыльке возвращен обратно.
П.Г.Ч. Подпись (неразборчиво) Пучигов?
Этот список подтверждает версию Лидии Чуковской о погребении тела поэта в братском захоронении и ставит под сомнение предположение Павла Лукницкого, записанного со слов Анны Ахматовой, о двух погребенных в районе Бернгардовки.
Виктор Ушаков, член литобъединения имени Николая Гумилёва
* Гумилёв Н., «Неизданнное и несобранное» (под редакцией
М. Баскер и Ш. Греем), Paris, 1986 г., стр.107.
** А.В. Доливо-Добровольский, том первый «Николай Гумил
ёв — поэт и воин», стр. 563. Часть вторая, гл.14, «Гумилёв и
Кронштадтское восстание», «Загадки гибели Николая Гумилёва»,
«Русская военная энциклопедия», «Фонд Отечество», 2005 г.