Предновогоднее
Художник, добрый человек,
дней отражает бег,
рисуя снег…
Глядит поэт,
его вбирая свет,
и говорит ему: «Собрат,
промчался год утрат,
пройдёт и двадцать первый век,
как прошлогодний снег,
пройдём, и не увидим мы
космической зимы».
* * *
Так живёт мой любимый народ,
не считая монеты, минуты…
И сегодня опять в Новый год
каждый смотрит салюты.
Это жизнь пролетала в огнях
над простором проспекта и парка.
Хоть недолго горела, но ярко…
Я смотрю из окна, для меня
нет ценнее подарка.
* * *
Иных морозец замораживает,
а русских только завораживает.
Надели валенки опять
и, целину нарушив снежную,
идём-бредём, живём с надеждою,
у нас Природу не отнять.
И не отнять воспоминания,
И память лет — как будто мания:
вот сани, кони, бубенцы…
Не все мы до конца порушены,
находим для себя отдушины,
как наши деды и отцы.
* * *
Да, прежде было всё, как в сказке,
носили мы другие маски
и жили мы в другой стране,
при том — довольны не вполне…
Ну, что теперь? вполне довольны?
узнали, что такое войны,
«блокада», видео-контакт?..
Я правду говорю? ведь так?
За воинов!
Была то Белая, то Красная,
то Армия, а то — дружина,
но для страны моей — прекрасная:
в ней каждый воин был — мужчина.
Мой брат и прадед — это воины,
на Первой мировой — два дяди,
наград и званий удостоены,
пролили кровь России ради…
За воинов, хранящих Русь,
тост возглашу и помолюсь!
Играй
Альберту
Прежде тот, кто освоил гармошку,
первым парнем в компании был.
Ты гитаре учись понемножку,
не уменьшив старанья и сил.
Будешь людям вокруг интересен.
Жизнь с мелодией — истинный рай.
Можешь вовсе не петь даже песен,
ты играй на гитаре, играй.
С мамой
Опять сижу в халате мамином,
а двадцать лет уже прошло…
Вся жизнь — в колдобинах да яминах…
В нём — телу очень хорошо!
Душе — тем более прекрасненько,
что мама не зовёт с собой!
Халат — не жёлтенький, не красненький
— сиреневато-голубой…
В самом центре
Понаставили разных фигур
в самом центре, чтоб им было пусто…
Для каких дураков или дур
это стало явленьем искусства?
Вновь и вновь натыкается взгляд
на безвкусицу этой блокады…
Но у старых домов — говорят —
ремонтировать будут фасады.
* * *
В яблоко вселились и зависли там
червяки, грызя прекрасный плод.
Точно так же действуют завистники,
нам грозя, «хваля наоборот».
Да, конечно, есть и понимание…
Как халве, не радуйся хвале.
Знай, не исчезает изгрызание
яблок и талантов на земле.
* * *
Не то что дня — мне суток мало.
Мне звёзды указуют путь.
Я ум свой натренировала
так, что не может он уснуть.
Мысль — всё острее, слава Богу!
Но важно — не пересолить!
Слабеет сердце понемногу,
а мозг всё продолжает жить.
Другу
Мне нравятся люди простые,
живущие правдой, как ты,
простые — не значит — пустые…
Несущие ген красоты!
Среди малодушных и выжиг,
сжигающих совесть дотла —
они умудряются выжить,
чтоб ими Россия жила.
* * *
Татьяне Титовой
Иногда бывает мне видна
красота природы из окна…
Не жалей меня, что я одна,
у меня на сердце тишина.
Не беда, что солнца нынче нет, —
мне доступен целый белый свет!
Пролетают стаи чёрных бед…
А в конце всегда один ответ.
Глядя на экран
Назовут по имени, без отчества…
Погляжу, а там сидит старик —
Видимо, сбываются пророчества —
и Россия гибнет, и язык.
А девчонка, дикторша сопливая,
бодро начинает интервью.
Он — в морщинах, борода вся сивая —
и не то видал за жизнь свою.
Говорит с трудом, ему не хочется
продолжать и дальше этот цирк.
Знает: без отечества, без отчества
вырастают в мире подлецы.
* * *
Алексею Каменскому
Через речку плыл по весне.
Смотрит: бабочка на весле.
Переплыли и… Видит Бог,
этой бабочке он помог…
Так бы надо на свете жить,
речку жизни чтоб переплыть.
Помогай лететь налегке —
другу, бабочке и строке.
* * *
Зима сиротская, три градуса.
Гидрометцентр, конечно, враль.
А ты не очень, впрочем, радуйся,
ещё пока что не февраль.
Прогнозы все всегда неточные —
и про войну, и про мороз…
Но встречи наши все заочные… —
Дан точный про любовь прогноз!
* * *
Где ни пройду — все памятны места.
Здесь родилась… А здесь скамейка та,
где с добрыми друзьями в зимний день,
стихи читая, довелось сидеть.
Морозный день. Закрытый Летний сад.
В снегу скамейка. И поэты в ряд.
Жар молодых стихов. И лёд Невы…
Всё это в Лету кануло, увы…
Бандероль
Благородней, чем король,
статен, словно принц из сказки,
человек в перчатках, в маске
мне приносит бандероль.
Видно, мой любимый брат
мне прислал подарок к Пасхе…
Открываю: там лежат-
как мечта — перчатки, маски.
* * *
Историю моей страны
нельзя представить без войны —
Великой и Священной,
когда бы у меня был сын,
она бы прибавляла сил,
в его впиталась гены.
Игрушкой стали бы ему
«тридцатьчетвёрки» и «СУ»,
потом бы стал военным…
Просил бы он по вечерам:
«Про дядю расскажи мне, мам,
ведь он дошёл до Вены…»
В родительскую субботу
Могила матери просторна,
найдётся место для меня.
Небесной красотой маня,
там лик сияет благотворно.
Сесть у креста субботним днём…
Стоять мне стало трудновато…
Помянем матерей, ребята, —
молитвой лучше, чем вином.
Город Сим
Челябинская область, город Сим
не забываем мною и любим…
Блокадник — на завод 132 —
отец приехал, выживши едва.
Детей учила мама в ФЗУ.
А я видала чудо наяву. —
С войны заехал раненый мой брат
в сверканье звёзд с погон
и звёзд-наград.
Частушки, топот пляски на мосту…
Я в лапотках ходила за версту…
Речь Сталина победная — как гимн…
Был город, но теперь он стал другим.
Подарок
На днях с людьми встречалась милыми,
преодолев упадок сил.
Мне ручку с синими чернилами
разумный кто-то подарил.
Так важно это для писателя,
в том пожелание: «Трудись,
что синие — не обязательно,
записывай скорее мысль,
чернила могут быть и чёрными,
а мысли — светлые у нас…»
С людьми, стихами увлечёнными,
надеюсь свидеться не раз.
* * *
Поживешь — поймёшь,
насколько тленно
всё вокруг тебя, не только ты
и не только люди и цветы,
и не только крыши или стены…
Тленны все твои предвосхищенья,
все твои волненья и свершенья,
и живёшь мгновением одним…
Только дым Отечества — не дым!
Ирэна СЕРГЕЕВА