«Новая власть» как всегда прикрылась, обма-
нула и использовала цвет нашей нации — моло-
дежь, внушив им ложную информацию! Детям
выдали оружие и дали понять, что они сейчас
вершители судеб, и они с гордостью могут
идти умирать! Но за что? За то, чтобы те,
кто замарал свои руки в их крови ими же и пы-
тался управлять? Они украли будущее у наших
детей! И очень много нужно будет приложить,
чтобы вернуть общество в нормальное русло
развития.
Из обращения к украинскому народу Виктора
Януковича
28 марта 2014 г.
Вера Николаевна поднималась на пятый этаж —
под самую крышу дома. Последнее время стало
тяжело пересчитывать казавшиеся нескончаемыми
ступеньки, уже крошившиеся от прошедших по ним
за это время ног. Но что делать, дом так когда-то
построили, с узкими маршами, без лифта, хорошо
хоть удобства в квартирах были. Жили-то ведь преж-
де в бараке. Вселились — муж еще был жив, он и
получил эту малогабаритную двухкомнатную квар-
тиру от завода. Тогда радости много было.
Порылась в потертой сумке, открыла ключом ста-
ренькую дверь — поменять бы надо, подумалось, да
вот все недосуг. Отложила пакеты с продуктами —
по пути с работы, как обычно, зашла на рынок. Сня-
ла, поморщившись, с отекающих ног полусапожки.
Сергей дома — увидела она висящую на вешалке
куртку сына. Последнее время это было редко, пос-
ле учебы он куда-то уходил. Не говорил, куда, но,
наверное, так надо, утешала она свое материнское
сердце. Взрослый — студент уже, что же я буду при-
ставать к нему; надо — скажет.
— Мама, я уезжаю, — послышался из комнаты голос
сына.
На полу большая черная сумка, с которой он обыч-
но ездил на соревнования, раскрыта, вывернута,
что-то туда набросано. Сергей стоит перед распах-
нутыми дверцами своего шкафа.
— А как же учеба? — первое, что пришло в голову:
запустит если, как это случалось.
— Сейчас это не важно, — ответил сын, продолжая
укладывать вещи.
— Давай помогу, — наклонилась Вера Николаевна, —
скажи, хоть, куда едешь-то?
— Мама, ты же видишь, что там происходит, — Вера
Николаевна не сразу поняла о чем речь, — защи-
щаться надо, революцию едем делать, — пояснил
Сергей.
Поднял голову, посмотрел на мать, она увидела
его горящие глаза: так вот он куда ходил вечерами
и по выходным. Вера Николаевна слышала, что в
городе подготавливаются какие-то отряды, но не
придавала этому значения: Сергей ведь учится.
— Мама, я хочу драйва, — сын упрямо смотрел на
нее. Что-то говорить, в чем-то убеждать (да и в чем,
она знала сына — в отца пошел!) бесполезно.
Провожать она не пошла. Так, простились на по-
роге, будь осторожен, сказала, прижала, поцелова-
ла, и он быстро сбежал по ступенькам…
— Привет, Серега, — несколько знакомых ему ребят
уже стояли у небольшого синего автобуса, рядом
рюкзаки и сумки, курили, сплевывали, переговари-
вались, подходили другие. Подвезли ящики, меш-
ки, сказали погрузить. Прикрепили флаги, плакаты —
знай, кто едет. Стали устраиваться в автобусе —
путь предстоял не короткий. Наконец тронулись,
настроение было приподнятое, что-то старались
даже петь, но слов знали не очень много, замолка-
ли.
По пути — в каком-то городке — остановились око-
ло парка, длинно и уныло тянущегося вдоль доро-
ги. Людей на улице почти не было, парк был тоже
пустынным, бесснежным, меж голых ветвей — фев-
раль все-таки — сквозь тусклое освещение одиноч-
ных фонарей впереди просматривался какой-то
памятник. «Ленин это», сказал кто-то. Из припасен-
ных мешков появились толстые веревки, пара па-
цанов забралась на пьедестал, на саму фигуру на-
бросили петлю, снизу дружно потащили, памятник
повернулся вокруг своей оси и стал падать. Внизу
развалился сразу, осколки разлетелись, в стороне
осталась лежать ленинская голова. Прокричав по
привычке «слава Украине», вернулись к машине,
поехали.
В Киев приехали под утро. Шофер уверенно вел
автобус, хорошо ориентируясь в уличном серпан-
тине столицы. Сергей здесь еще никогда не был,
все смотрел и смотрел жадно в маленькое окошко.
Город просыпался, а они ехали в самый его центр,
к тем, кто вот уже несколько месяцев отчаянно на
баррикадах боролся, как говорили все и везде, с
коррумпированным президентом и его компанией.
Теперь вот потребовалась и их помощь, ребят из
крохотного городка на северо-западе страны, став-
ших благодаря тренировкам, настоящими бойцами
за свободу. Они едут, они вольются в ряды этих бор-
цов за Украину, справедливую народную власть, за
европейское будущее их родины.
Майдан бурлил, и это было видно и слышно еще
на подъезде. Пахло дымом и гарью. «Куда нас?» —
спросили у людей в камуфляжной форме, с лихо
завернутыми чубами. Те посмотрели, посоветова-
лись:
— А нехай туда, — махнули рукой куда-то неопреде-
ленно вперед.
В течение нескольких дней их компанию разбро-
сали кого куда. Сергей попал истопником в седь-
мую сотню майдана. В его обязанности входила
пилка и колка постоянно доставляемых на майдан
и складываемых в аккуратные поленницы дров для
поддержания костров на площади. Сюда приходи-
ли погреться с разных точек майдана, сообщить
последние новости, покричать «слава Украине, ге-
роям слава», выпить, попеть «Горила шина ще й
бензин», а то и подраться «за ридну Украйну».
Еще в первые дни он заметил недалеко стоящий
памятник и как-то раз подошел к нему. Не сразу по-
нял, кто это. Памятник был закопчен, обвешан лен-
тами, тряпками, лозунгами, облит какой-то уже об-
леденелой желто-коричневой жидкостью. Но Сер-
гей узнал его — это был его кумир — знаменитый фут-
больный тренер Лобановский.
Следующий раз, когда сменился на дежурстве, он
нашел ведро, тряпки, щетку, попросил у женщин-по-
варих жидкость для отмывания посуды и стал те-
реть монумент.
— Ты че? — сразу же к нему подошел хлопец с при-
шитой эмблемой с изображением трезубца и с «ка-
лашом».
— Это наш великий тренер, — повернулся Сергей,
продолжая оттирать слои краски и мазута.
— Це же москаль, — услышал он.
— Он приводил нашу украинскую команду к вели-
ким победам, — попытался защитить Лобановского
и себя Сергей, но не был ни услышан, ни понят. Уже
на следующий день памятник опять был обвешан
тряпьем и замазан чем-то вонючим и текучим.
Потом ходила по майдану какая-то, как сказали,
настоящая американка. Серега специально подме-
нился с напарником, чтобы посмотреть на нее. Хо-
дила, трепала по плечу хлопцев и их командиров-
сотников, пирожки давала из сумки, которую за ней
несли. Ничего тетенька, улыбчивая такая, что-то го-
ворила все время — Серега, хоть и учил в школе и
институте английский, понять ничего не мог: быст-
ро очень говорила, да и по-американски.
Конечно, участвовал во впечатляющих будоража-
щих ночных шествиях с факелами, с портретами
Бандеры. «Бандере трижды: слава, слава, слава»,
надрывая глотку, вместе со всеми в экстазе кричал
он. Майдан жил своей жизнью, и Сергею нравилось,
что он тоже часть этого великого дела.
Через месяц к палатке, где жил он и еще человек
двадцать, подкатил автобус, они загрузили свое не-
прихотливое обмундирование и прочую поклажу, и
их повезли на восток, сказали — там теперь надо за-
щищать свободу и независимость…
Две колонны разгоряченных людей встретились
в центре площади. В ход пошло все, что было в
руках и под ногами. Сергей тоже размахивал би-
той, пинал ногами наседавших на него таких же
людей, как он. Их стали оттеснять, а потом погна-
ли. В незнакомом городе можно было укрыться,
как казалось, только в привезшем их автобусе. И
Сергей побежал.
Автобус стоял на грязной обочине дороги. В нем
никого не было, а дверцы были плотно закрыты.
Сергей рванул их еще раз, и когда они не подда-
лись, полез под его днище. Прижался к еще холод-
ной сырой, пропитанной бензином и маслом земле.
Затаился, иногда, насколько позволяло простран-
ство, поднимал голову, смотрел в щель между ас-
фальтом и днищем на мечущиеся ноги, падающих в
свалке людей, слышал их крики.
Так продолжалось, как ему казалось, долго, а за-
тем все затихло. К автобусу подошли люди.
— Сюда он побежал, я его видел, — услышал Сер-
гей.
Его чем-то острым ткнули прямо в плечо.
— Ай, больно, — не удержавшись, вскрикнул он, за-
шевелился и перевалился на другой бок.
— Здесь он, — раздались возгласы стоящих, у кото-
рых он видел только ноги: в ярких кроссовках, пыль-
ных туфлях, остро- и тупоносых сапогах — они беспре-
рывно передвигались, обступая автобус со всех сто-
рон, и выбраться незамеченным было невозможно.
— Вылезай, бандера, — вновь услышал он тот же
мужской голос. И теперь уже со всех сторон его
больно стали колоть и толкать чем-то металличес-
ким. Потом под днище протянулась чья-то рука в
военном камуфляже, схватила его за шкирку и рыв-
ком вытащила из-под автобуса.
Он заплакал.
Драйва больше не было.
Юрий Кривошеев.
Апрель-июль 2014 г.