Михаил РЫСЕНКОВ
* * *
В янтарных окнах вечер ласковый,
Цветное облачко над ним,
Ещё заезженный, затасканный
Мотив, прорвавшийся сквозь дни…
Антонова или Утесова…
А саксофон тревожит даль,
С дымком советских папиросок
Сольётся тихая печаль.
И словно свет от тех, единственных,
Уже ушедших навсегда,
В потоке музыки, таинственно
К нам просочится сквозь года.
Есть во вселенной электричество
Сочувствия и доброты.
В земной бессмыслице трагической
Цветут нездешние цветы.
И счастлив я, на миг вернувшийся
К уютной зимней тишине,
Где мальчик ёжится, проснувшийся,
И улыбается луне.
Фонарики
Нет спасенья от печали и от бед.
Ночь фонарики качает на столбе.
Новогодние фонарики горят
За пластами тёмной хмари декабря.
Поле снежное, столбы и городки,
И былые «голубые огоньки».
Сколько было этих новых, прошлых лет!
Но вначале было Слово, плыл рассвет.
Сон всё длится:
судьбы, лица, хлам и лом.
Мне уже не возвратиться в дальний дом.
Липнет к смёрзшимся ресницам луч
звезды.
Только небо, только птицы, только дым.
* * *
И не согрешившие покаялись…
Умники остались в дураках.
Затяжной российский апокалипсис
Жить учил за совесть и за страх.
И вина в вине не растворяется.
Новый век — неведомый, чудной.
Что ещё появится, проявится?
Что ещё случится со страной?
Сгинут обречённые, покорные,
И отыщет новые слова,
Буровыми скважинами вскормленный,
Грубый мир, не помнящий родства.
Ледяная ночь. Судьба пропащая.
Огонёк, мелькнувший вдалеке.
Может, буераками да чащами
В тихий край вернёмся налегке?
Мимо проходит осень
В доме сложили печку.
Стало тепло и сухо.
В доме сложились песни
много ночей назад.
В доме теперь под вечер
кто-то вздыхает глухо,
Между корявых яблонь,
в окнах горит закат.
Между плотин бобровых
в заворожённом парке
Ливнями — листопады и тишина — стеной.
Лучик косого солнца слепит,
как после сварки,
И отражает небо
пасмурный пруд лесной.
Грузди прикрыли листья… Где ж тебя
черти носят?
Сад и изба на месте.
Печка молчит в углу.
Ясная, кружевная мимо проходит осень.
Кто ей вослед рассыплет
яблоки на полу?
Василий РЫСЕНКОВ
* * *
Если минута не дорога,
Душу тоской не мучай.
Вспомни, как в небо растут стога
Перед грозящей тучей.
Дни за спиною — в сенной пыли.
Воз перерос кусты и…
Не разрушать — созидать могли
Руки не золотые…
Воля, покой и весёлый труд —
Счастье бывало былью
Там, где стрекозы щекочут пруд
Ветром от лёгких крыльев.
Без сенокосов, возов, коров
Время — дырой в кармане.
Труженик воином стать готов,
Праздный убийцей станет.
………………………………………..
Песня не спета. Не смётан стог.
Дел до ЗАКАТА много.
Ты — не титан, не герой, не бог,
Ты — подмастерье Бога.
* * *
Впереди — не лес, не село, не весь,
В небесах — слеза крокодила.
Может, ты один сумасшедший здесь?
Остальных судьба пощадила?
Ты родился здесь. Ты не на Луне.
В трёх соснах заблудиться горько…
У твоей России — звезда в окне
И родительский дом на горке.
Там твоё спасенье и твой уют,
Вечность светится в каждом миге,
В праздник за столами ещё поют,
До рассвета читают книги.
На ущербе жизнь, и дурная тьма
На твои дома ополчилась.
И беда, что ты не сошёл с ума.
Ну не вышло! Не получилось…
С приветом — от Фета
Порою покажется: в сумерках где-то
Засветится вымершее село…
Из дальнего лета с приветом от Фета
Весёлую ласточку занесло.
Порою накатит забытое, лишнее,
В беспамятстве память
пошутит со мной:
Ленивые осы над спелыми вишнями,
Ленивое небо над тишиной.
Потом из абсурда, тоски и холода —
Собакой из будки — посмотрит душа.
И вот мы смешливы, красивы, молоды,
И жизнь, как июльский рассвет, хороша!
И жизнь, и судьба, и свобода — дёшево…
Но ласточки в небо зовут, звеня
Из летнего дня золотого, хорошего,
А всё остальное — уже без меня.
* * *
Прошлого изнанка золотая…
Время — то спиралью, то кольцом.
Странные виденья прорастают
Из земли, засеянной свинцом.
Дальний отзвук грозового часа:
Облака пасутся над стернёй
Там, где кирасирская кираса
Залегла под танковой бронёй.
Под брезент заглядывала в кузов
К юношам, осилившим беду,
Та звезда, которую Кутузов
Разглядел в двенадцатом году.
Снег великий -вдоль Смоленской старой
Столбовой дороги на войну;
И крестились сонные гусары
На макушки елей и луну.
Вот такой же звёздной и мышиной
Ночью, в непроезжей темноте,
В сорок третьем мёрзлые машины
К фронту пробивались сквозь метель.
Карточку, а не икону вёз.., но
Как же воздух перед боем чист!
«Господи, как холодно и звёздно…» —
Тихо шепчет каждый атеист.
Михаил РЫСЕНКОВ
Снег мерцал. Фонари светились
В паутине ветвей кругом:
Юность милая, ты ли, ты ли
Заглянула сейчас в мой дом?
Словно трассеры пролетали
За вагонным окном огни…
Та ли ночь из кромешной дали
Наплыла и теперь звенит
Тихим эхом былого смеха,
Хмелем заворожённых встреч?
Сквозь морозную темень ехать,
Как мосты, сигареты жечь…
Так отрадно, так странно — радость
Вырастает из ничего:
В снежном сумраке Ленинграда —
Шелест имени твоего.
Под Рождество
Радужные стёкла с утра —
В отпечатках древних растений.
Нет, ещё вставать не пора,
Рано вылезать из постели.
Ночью папа, как Дед-Мороз,
(Белый пар клубами — вдогонку)
Со двора на кухню принёс
Мокрого смешного телёнка.
Вижу в приоткрытую дверь:
К чугунку с горячей картошкой
Лопоухий тянется зверь
На высоких слабеньких ножках.
Солнца шар багров и велик.
Робкий заблудившийся лучик
Косо пересёк половик
И укрылся в хвое колючей.
— Выходи! — кричат пацаны.
Стынет недопитая кружка.
Мы же всей оравой должны
Дровни затащить на горушку.
…День короткий гаснет уже,
Как вот эти сани, с разлёта,
В снежном вихре и галдеже
Исчезает за поворотом.
Вспомни, брат, со мной, погрусти,
Лунный лес высокий и строгий.
Бабушку мы шли навестить
Вместе, по скрипучей дороге.
На скрещеньях звёздных дорог,
От мороза ярких и звонких,
Бабушкин задумчивый Бог
Всё глядел устало с иконки.
* * *
Полночь. Горчащие чуть слова:
Всякий под звёздами слаб и сир.
Мальчик в четырнадцать лет
почувствовал —
С ним закончится мир.
Ласточки падали в синий сад.
Солнце разбилось о сонный плёс.
Милые мелочи ловит взгляд,
Будто бы не всерьёз.
Знаешь, с годами ещё больней:
Жизнь мимолётна, и пуст эфир,
С каждым оставшимся на войне
Умер огромный мир.
Можно чудить, дурака валять,
В деньги зарыться, стихи строчить —
Тёмное небо молчит опять,
Слушает и молчит.
Дальние звёзды дрожат едва,
Холод ползёт из межзвёздных дыр.
Только покуда душа жива —
Жив этот странный мир.
Василий РЫСЕНКОВ
Перелесок
Сквозной перелесок. Лосей следы.
То ветрено здесь, то сыро;
То блики надежды, то тень беды…
Плыви же мимо своей звезды
На тающей льдине мира.
Окно, да кино, да стакана дно —
И век, словно шанс, упущен.
Из всех предсказаний теперь — одно:
Прогноз на кофейной гуще.
Берёзовый ветер в лицо луне.
Под звёздами спит рассудок.
Но холодно с небом наедине
В беспамятстве незабудок.
На жидкий лесок упадут века
Пером или топором…
Над миром — и радуга, и тоска,
И долгий, как вечер холостяка,
Раскатистый летний гром.
* * *
Весёлый снег — гостинец Бога.
Светлеет жизни кутерьма.
Опять в клубок свернёт дорогу
Неторопливая зима.
Судьбы непрошеная милость —
Ночь со стихами у стола.
Ты говоришь, что жизнь сложилась?
Скажу точней: она прошла.
Мечтой о благе и о славе
Меня давно не ослепить.
Ты мир пытаешься исправить,
Я — только баню истопить.
И едет юноша к невесте,
О детстве старцу снится сон;
И Рим стоит на прежнем месте,
И откопали Вавилон…
Я в небеса смотрю: на птицу,
Курю навстречу декабрю.
Ты говоришь, всё возвратится?
И я о том же говорю…
* * *
Призрачен был и вечен
майский заречный лес.
Пятидесятые. Вечер.
Велосипед «Прогресс»
катится прямо, прямо…
Не повернуть. Держись!
В море сирени — мама,
дальше — весна и жизнь.
Но и того, что будет,
не остановишь ты:
молча толпятся люди…
Холмик. Венки. Цветы.
Там, где закат погашен,
встретятся наконец…
«Как там дела у наших?» —
спросит её отец.
Космос велик и страшен.
Вечность не побороть.
Как там дела у ваших,
знает один Господь…
1837
В присутствие скоро. Сюртук надень.
Корсетом стянись потуже.
В Петрополе грязной собакой день
глядится в лужи.
Дорожки российские всё кривей!
Но мы ведь всю жизнь молчали…
А ИМ и на каторге соловей
поёт ночами.
Подачки — с царской руки — горьки.
Чиновничьи дни безлики.
А кто-то просто писал стишки
и стал великим.
И злило, уже не пьяня, вино.
Бездомная шлялась муза.
А где-то в Сибири Большой Жанно*
оплакивал смерть Француза.**
…………………………………………………………………………………….
*Большой Жанно — лицейское прозвище Ивана Пущина.
** Француз — лицейское прозвище Пушкина.