На встречах, организованных Санкт-Петербургским отделением Союза писателей России на Санкт- Петербургском Международном книжном салоне, проходившем в Михайловском Манеже с 23 по 26 мая, было много представителей писательского сообщества со всех уголков нашей страны. Они обменивались мнениями о месте литературы в современном мире, путях ее развития. Говорили о недостатках и достоинствах писательского мастерства. И, конечно же, читали стихи. Среди участников встреч был пермский поэт Игорь Тюленев. Многим запомнились его стихи, лишенные изысков, простые по складу и глубокие по содержанию, наполненные любовью к Родине. Сегодня он гость нашей газеты.
Игорь ТЮЛЕНЕВ
Белогорье
Нужно встать и уйти в монастырь,
Если примет отец Варлаам…
С Белогорья державная ширь
Океаном приступит к глазам.
Закачается палубный лес, Бес, как в омут, в дупло сиганет.
На груди моей матушкин крест
Наважденья туман разомкнет.
И увидишь дорогу в цветах,
Что лежит между вздыбленных туч,
Все, что грезилось в детских мечтах,
Озарил пробегающий луч.
Троица
Душе светло и незлобиво,
Упала от деревьев тень.
Во всей красе, неторопливо
Встает из-за причала день.
Сегодня Троица. Я свечку
Затеплю пред Твоим Лицом,
Дух переброшен через речку,
Как радуга, Твоим Отцом.
И те, кто умер, те, кто вживе,
Той радугой озарены,
Не важно, при каком режиме
Иль новых бедствиях страны.
Даль прояснилась, волны стихли,
Небесный шорох ловит слух…
То гомон райский, или стих ли,
Или Господня сердца стук?
Песня
Как звенит над общими столами
Милый сердцу русскому простор!
Наделила воля голосами
И деревню, и сосновый бор.
Вылетают в окна занавески,
Как жар-птицы яркое крыло,
Не нужны из серебра подвески,
Если есть в гортани серебро.
Из избы до полевого стана
Так поют крестьянки — не дыши!
И слеза блестит на дне стакана,
И роса блестит на дне души.
* * *
Ах, давай, любимая, не будем
Говорить о том, что не сбылось.
Ты не станешь об пол бить посуду,
Я рогами стены гнуть, как лось.
Значит, почему-то вдруг не вышло,
По какой-то схеме не сошлось.
За ворота зацепилось дышло,
Не сумели объегорить ложь.
Потому-то, друг на друга глядя,
Вечер просидим у камелька.
Ну, не вышло, значит, и не надо,
Жизнь под гору — ношенька легка.
Хвала граненому стакану
Тебе, граненый, как алмаз,
Мои стихи и вдохновенье.
Похмелья гордое виденье —
Ты явишься еще не раз.
Тебя порой держал герой
В руке могучей перед боем.
Поэт с курчавой головой
И тот, кто должен стать героем.
Бомжи и жители Кремля
Твоим канканам были рады,
На дне твоем пустом не зря,
Как якоря, гремят награды.
А если май и голоса,
А если девки и поляна…
Ты знаешь, без тебя нельзя,
Нельзя, товарищ, без стакана.
А если ты попал на пир,
Ну, не на пир, так на пирушку,
Стакан твой бог и твой кумир,
Примерно, как поэту — Пушкин.
А если в чуждый дом пришел,
В котором ты бывал не часто,
С размаха бьешь стакан об пол
И говоришь всем видом — баста!
А если это дом друзей,
То лучше в мире нет лекарства,
Полнее, друг, стакан налей,
За русское я выпью Царство!
Да за великие дела,
За славу мировой Державы.
И, как сказал старик Державин:
— Французить нам престать пора,
Но Русь любить.
И пить. Ура!
Русское эхо
Придет пора, и нас вспомнят,
Неизданное — издадут.
Словами русскими заполнят
Все, что нерусским полнят тут.
Поймут интеллигент и пахарь
Все, что не поняли сейчас,
Бросая чепчик, станут ахать
Девицы, бросившие нас.
Мы снова станем русским эхом,
До всех сердец сквозь ха! И хмы!
Мы доберемся без помехи
И выиграем без войны.