Большинство из нас, кто имеет возможность хотя бы мысленно, используя опыт или знания, сравнить Россию сегодняшнюю с Россией (Советским Союзом) XX века или с Россией же до 1917 года, задается одним вопросом: отчего погас свет в глазах наших соотечественников, горевший — не побоимся это признать — даже в глазах комсомольцев, строивших электростанции и поднимавших целину? Ответ прост — на территории России после распада СССР умами овладел капитализм. У нас это обычно называют более лукаво — рыночными условиями, рыночной экономикой, но все равно это — капитализм с его узаконенной жаждой наживы. Сторонники капиталистических отношений говорят о том, что именно в таких — конкурентных — условиях максимально раскрывается потенциал отдельного человека, его амбиции, его способности. В результате растет производительность труда, увеличивается объем производства, повышается качество жизни и т.д.
Но есть одна особенность, про которую не говорят. А именно: капиталистические (откровенно конкурентные) отношения между предприятиями (о том, что они перетекают в отношения между людьми, даже страшно подумать) оказывают позитивное влияние на экономику только на растущих рынках. Когда в мире люди ходили полжизни в одной рубашке, промышленная революция в Англии, выбросившая на рынок огромное количество относительно недорогой ткани, была благом. Когда не хватает хлеба — проявление смекалки и развитие аграрной науки и промышленности — тоже благо.
Но что происходит, когда все одеты, обуты, накормлены? Этот рынок — назовем его рынком предметов первой необходимости — перестает расти. И конкуренция толкает капиталиста на две вещи: во-первых, снижение затрат (от чего снижается качество) и увольнение лишних рабочих. Вряд ли это можно назвать положительным влиянием на жизнь людей. Но есть еще второе решение — перейти с рынка товаров первой необходимости на рынок предметов роскоши. В результате снова создаются новые рабочие места, предметы роскоши становятся доступнее для все большего количества людей. Некоторое время все хорошо, но даже этот рынок когда- то перестает расти.
И взгляд капиталиста в поисках источника прибыли обращается на другие сферы общественной жизни, которые уже немного неприличны: алкоголь, табак, в каких- то странах даже наркотики.
Но когда и эти «поляны» оказываются разработанными и исчерпанными, жажда прибыли толкает в области, которые всегда были «тонкими материями», скрытыми от всеобщего обозрения требованиями морали, естественного человеческого целомудрия и некоторого трепета перед вопросами Жизни и Смерти. Капитализм превращает общественную жизнь в шоу-бизнес. Льются реки крови, «обнаженка» не сходит с экранов и обложек, если в фильме нет десятка трупов — это уже не «смотрибельно».
И весь этот ужас с экранов и обложек переходит в дома и на мостовые. Привыкшие к смерти люди перешагивают через человека, упавшего на улице от приступа болезни.
Таков капитализм, шагнувший из стен предприятий в наши дома и души.
Конечно, для того, чтобы не быть отторгнутым нормальным обществом, капитализм требует специальной идеологии. В некоторых странах этой идеологией был фашизм, но обычно ею является либерально-демократическая идеология (только не такая, как у ЛДПР). Все происходит под красивым лозунгом общественного процветания и свободы предпринимательства. Именно под этим лозунгом разрешаются однополые браки, продажа наркотиков, легализуется проституция и эвтаназия. Это все — новые рынки для капитализма, которому тесно в прежних рамках.
Простой пример: сложно выпустить новый журнал о садоводстве и сделать его лучше десятков уже существующих. А вот журнал на ранее неприличную тему (как это произошло с Плейбоем) — будет первым, а первым — все сливки. А ведь есть еще рынок оружия, для развития которого необходима война. Есть рынок лекарств и медицинских услуг, которые страдают, если люди не болеют. И поверх всего этого нарастает рынок так называемых финансовых услуг. Люди, беря в долг у банка, думают, что стали богаче, и ведут себя соответствующим образом, хотя все с точностью до наоборот.
При этом если государственные структуры сращиваются с бизнесом и перенимают его стиль общения с населением и цели, то люди оказываются под двойным гнетом — растут цены на товары и растут расходы на услуги государства. Капиталисты еще говорят: «Мы не дадим человеку рыбу, мы дадим ему удочку».
А что делать, если в реке всего две рыбы, а таких вот рыбаков с удочками на берегу — толпа? Может быть, надо дать им не удочки, а одну сеть на всех, и научить разделить улов между всеми? Потому что в ином случае начнется мордобитие. Я не хочу приводить другие примеры, каждый из нас может их привести и сам. Я только хочу сказать, что вопрос общественного благополучия и общественного развития — это во многом вопрос табу, которые накладывает само общество на некоторые темы. Для того, чтобы заглянуть за горизонт, нужно поднять глаза от дороги, на которой стоишь. Тем более если стоишь в луже.
Светское общество в такой ситуации отказывается от всяких ограничений. Ограничения противоречат сути капитализма и приводят к серьезным экономическим, этическим и гуманитарным проблемам, которые в рамках капитализма не разрешить. Например, отправка лишнего продовольствия из Европы в Африку. Капиталист спрашивает: за чей счет банкет? Но если воспринимать все человечество как одну семью — такой вопрос неуместен.
Источником таких целесообразных и жизненно необходимых ограничений исторически являются Церковь и Государство. Ограничения, накладываемые церковью, в основе своей восходят к народной мудрости, отраженной в поговорках и пословицах. Но капитализм отказывается от исконных устоев и народной мудрости. Сегодня на смену пословицам и поговоркам пришли рекламные слоганы. Раньше мы учили: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда», сегодня с рекламных плакатов звучит иное: «Когда мне нужны деньги, я просто иду и беру их». Совсем не обязательно быть религиозным человеком, чтобы найти вокруг себя эти вешки исконных истин. Простой здравый смысл и желание благополучия и мира себе, своим детям, да и всем, кого почитаешь человеком, требует таких ограничений.
В ограничениях, накладываемых государством, тоже хотелось бы видеть здравый смысл. Но беда в том, что законы, принимаемые государством, менее защищены от влияния сиюминутных отнюдь не духовных интересов различных групп. Особенно в XXI веке, когда практически по всему миру мы наблюдаем конфликт Права, базирующегося на искусственно усложненном, часто выдуманном представлении об обществе и его экономике и Труда, чьи интересы просты и основываются, как десять заповедей, на здравом смысле.
Беда в том, что побеждающий капитализм лишает человека способности мыслить здраво.
Сергей Чефранов