Алина Мальцева
Бельгийский синдром
Бегут незримые мгновенья,
еще живу, еще дышу,
и — ветровое дуновенье,
и тяга к внуку-малышу…
Вот вихрь уже, не мирный ветер,
и по весне — не вешний град.
Над миром власть природа метит,
не зная для себя преград.
Со мною крошечный мальчишка,
в коляске, плачущий, промок.
Но я напугана не слишком,
не убегаю со всех ног.
Ведь преходяща непогода
и — уходящие года.
Мотаюсь каждые полгода
я в Бельгию: туда-сюда.
Еще пульсирую, частица
Вселенной, не в ладу с собой.
А счастье даже и не снится,
но слышится мгновений бой…
* * *
Воет ветер над Европой,
наметает снег.
Где же в мире к миру тропы?
Нет ответа, нет.
Раскидалась под ногами
иль земля, иль грязь.
К душам тянутся рогами
ветки, наклоняясь.
Но знамение природы
их пронзает зря:
не взойдет из непогоды
ясная заря.
Близ дорог как знак запрета
тем, кто зло принес,
на крестах распят воздетый
каменный Христос.
Но в пути неудержимом
знака не видать…
Дальше, дальше, мимо, мимо —
в гибельную падь.
* * *
У ничейного ручья,
где гуляют чьи-то утки,
я гулять готова сутки,
потому что я ничья.
Потому что край чужой,
я всему вокруг чужая.
А ручью я, как родная.
Хорошо мне здесь одной.
Только знаю: боже мой,
как же я хочу домой!
Только где он, этот дом,
если Бельгия кругом? —
Там, где родина моя.
Это — русская земля.
В самолете
У неба — свои горизонты,
изменчивы поля.
И что ему наша земля,
и что самолетные гонки…
Свои колеи там, ухабы
и, словно бы, плотный покров.
Эх, кабы прошлась там, тогда бы,
взбурлила б от счастья кровь!
Гляжу из железной птицы
в иной, недоступный мир,
на синее с белым границы,
ловлю занебесный миг…
Ирина Важинская
Будоражить сердца не умела, —
может, слишком хорошей была.
Очертила круг чувственный мелом
и сгорела с улыбкой дотла…
По земле солнцем рыжим спешила.
Закружило на «умную кладь»,
где брала за вершиной вершину,
говорила: «Чтоб людям отдать».
Отсияла, себя ли отпела,
друга ль — песней из огненных слов?
Шла в поэзии верно и смело,
был ей светочем Шестаков.
…Жив, не жив –
для Вселенной неважно:
жизнь нелепо в годах измерять!
Из «ничто» появилась однажды,
а названье ее — «Благодать