Я люблю гостей. С ними всегда приходят в дом приятная суета, подарки Тане и мне, разные интересные новости. Но, оказывается, не всегда так бывает.
В тот злополучный вечер мама, как обычно, зашла сначала в садик за Таней, потом за мной на продлёнку в школе. Не задерживаясь во дворе, пришли мы домой. Мама разогрела ужин, накрыла на стол в кухне. В это время раздался звонок. Мама открыла дверь и ахнула: на пороге, широко улыбаясь, стояла её подруга Белла из Москвы!
— Белка?! Какими судьбами? Где остановилась? — мама обняла гостью.
— Ой, Нинка! Всё хорошеешь? Как рада видеть тебя! тараторила тётя Белла. — Я в гостинице «Выборгская», на два дня.
Она сняла шубку и шляпу, присела на табурет, стала снимать сапоги. А мама подала ей домашние тапочки.
— Недавно в нашу фирму в Москве приезжал твой Леонид. Мы виделись, разговаривали. А теперь я командирована в его фирму, — продолжала тётя Белла.
Я и Таня стояли рядом, восхищённо смотрели на гостью.
— Как выросли твои шалунята! Давно ли под стол пешком бегали?
Она взяла свою дорожную сумку и обратилась к нам:
— Ждёте, небось, от тётки Белки подарков?
Мы с Таней переглянулись, немножко смутились. Она с треском раскрыла длинную молнию на сумке, словно распорола живот злому Волку, достала две коробки.
— Это тебе, Танечка, — протянула она коробку с куклой.
— А это тебе, Павел Леонидович, настольный футбол. Быстрее съедайте свой ужин, и, может быть, я ещё поиграю с вами в футбол. Вот поговорю только с вашей мамой.
— Давай-ка и ты к столу, — сказала мама, — супчик рыбный и голубцы у меня.
— Нет, нет, спасибо! Я сыта. Пойдём-ка в комнату, мно-гое рассказать тебе надо. И они ушли в мамину комнату.
Мы с Таней быстро справились с ужином, пошли в свою комнату смотреть подарки. Танина кукла на батарейках была в нарядном розовом платье, могла двигать руками и ногами, танцевать и ещё напевать китайскую песенку. Таня была очень рада. Я установил на столе футбольное поле с поперечными прорезями, закрепил ворота, соединил футболистов со специальными штырями. Это был подарок так подарок! Теперь можно звать Серёжку и других мальчишек, устраивать турниры и быть чемпионом! К игре всё готово, надо ждать тётю Беллу.
Наконец тётя Белла и мама вышли из комнаты. Я выбежал им навстречу. Но они прошли прямо к выходу из квартиры, не замечая меня. Мама была очень расстроена. Она проводила подругу, даже не поцеловав её на прощание. А тётя Белла не попрощалась с нами, только сказала маме странную фразу:
— Ты не принимай это близко к сердцу. Со всяким может случиться.
Закрыв дверь за подругой, мама прижала руки к вискам и сказала нам:
— Вы уж сами займитесь чем-нибудь, мне очень тошно,
— и ушла в свою комнату.
Мы с Таней ничего не могли понять: только что был праздник в доме, любимая гостья, подарки, улыбки — и вдруг всё померкло. Гнетущая тревога пришла в дом. Я подёргал дверь в мамину комнату — она была заперта. Постучал в дверь — мама не отвечала. Что с ней? Может, она выпила таблетку от головной боли и легла подремать?
Вскоре пришёл папа. Я открыл ему дверь.
— А где же мама? Почему не встречает?
— Она заболела и заперлась в комнате.
— В доме что-то случилось?
— Приехала тётя Белла. Привезла нам подарки, а потом мама и заболела.
Папу тоже охватила тревога. Он снял ботинки и стал напяливать женские тапочки. Не получалось. Он сердился, не понимал, в чём дело. Пока я не подал мужские тапки. Не заходя на кухню, не поужинав, папа постучал в мамину дверь:
— Нина, Нина, открой, пожалуйста!
Мама впустила его. Послышались приглушённые, нервные голоса. Я и Таня стояли в коридоре метрах в пяти от маминой двери. Слов было не разобрать. Конечно, если приложить ухо к двери, то многое можно было бы расслышать. Но подслушивать, да ещё при Тане, я не мог. Впрочем, и так было ясно — за дверью разгорался скандал.
Таня прижалась ко мне. По её щекам текли слёзы. Я обнял сестру и почувствовал, как часто-часто стучит её сердечко.
— Паша, они разойдутся? — шёпотом спросила сестрёнка.
— Что ты, глупая! Поругаются немножко, да и помирятся.
Но я понимал, что на этот раз ссора была глубокая. Не такая, как раньше иногда бывала. И чем она кончится, не известно. Что если громко постучать в дверь? Может быть, они одумаются? Улыбнутся друг другу и помирятся? Таня как будто прочитала мои мысли:
— Давай, постучим в дверь громко-громко? Мы подошли к двери и застучали в неё кулаками. Вышла бледная, мрачная мама:
— Сейчас я постелю вам.
Она пошла в детскую комнату. Разложила встроенную в мебельную стенку кровать для меня. А Тане постелила, как всегда, на диване.
— Мама, а папа уйдёт? Ты его прогонишь? — тихо спросила Таня
Мама прижала нас к себе, разрыдалась. Но ничего не ответила. Поцеловала обоих и молча ушла к себе в комнату. Таня вышла за ней, но тут же вернулась:
— Ой, Паша! Мама взяла раскладушку в коридоре и понесла в комнату! Что ли, она спать на ней будет?
«Какая наблюдательная сестрёнка», — подумал я. Но вслух сказал грустно-грустно:
— Это она для папы взяла.
Надежда на скорое примирение родителей растаяла. Чёрная тревога, как липкая грязь, всё плотнее ложилась на сердце….
Мы молча разделись и легли в свои постели. На часах было без четверти девять. Ночник на тумбочке не гасили. Я смотрел в потолок и думал чёрные думы. Таня тоже не могла заснуть.
— Паша, мне страшно! Можно, я приду к тебе на кровать?
Она перебежала в ночной пижамке и нырнула ко мнепод одеяло.
— Паша, вдруг папа тебя к себе заберёт, а я с мамой останусь? Мы тогда редко-редко видеться будем?!
— Успокойся, не думай об этом. Может быть, ещё всё обойдётся.
Таня уткнулась носом в моё плечо и притихла. «Здесь что-то не так, — думал я. — Должен быть выход. Если ничего не делать, то ссора зайдёт далеко. Может случиться страшное. Что бы такое придумать? Кто бы мог их помирить? Бабушка, пожалуй, могла бы. У неё твёрдый характер, и мама её уважает. Но бабушка далеко. Впрочем, почему далеко? Если ей сейчас позвонить, она сможет приехать даже сегодня! Это — идея!!!» Я тихонько встал с постели.
— Ты куда? — спросила Таня.
— Спи, спи. Я в туалет хочу.
Я нашёл в своём ранце мобильник и вышел в кухню. Нашёл бабушкин номер, нажал на вызов. На длинные гудки долго не отвечали. Потом услышал: «Алло» — заспанный голос бабушки.
— Бабушка, это я, Павлик!
— Что ты так поздно звонишь? Уже девять часов, я легла спать. Или что-то случилось?
— Случилось, случилось! Мама с папой поссорились.
Наверно, хотят разводиться. Мы с Таней сильно переживаем. Приезжай сегодня же, очень прошу!
— Хорошо, сейчас соберусь и приеду. Через два с половиной часа буду у вас!
Я вышел в прихожую. Родители продолжали негромко, но жарко спорить. Иногда можно было расслышать плач мамы. Раза два она назвала какую-то Зойку.
Я забрался под одеяло. Таня прильнула ко мне, согрелась и успокоилась. Вскоре послышалось её ровное сопение. Я тоже слегка успокоился. Так всегда бывает, когда примешь трудное решение. Уже возникло желание спать. Но я боялся не услышать бабушкин звонок. Тихонько встал, взял книгу «Денискины рассказы» Драгунского. Столько в ней интересного!
Прошло часа два. Раздался звонок. Я пошёл дверь открывать. Но папа меня опередил.
— Ты? Какими судьбами?! — спросил он бабушку – свою маму.
— Да вот, ездила в Питер за козой для лекарства, — раздеваясь, бабушка хитро подмигнула мне, — то есть за лекарством для козы. Опоздала на последнюю электричку. Решила к вам зайти — не на вокзале же мне ночевать?
Вышла мама, нехотя подошла, поцеловала бабушку.
— Здравствуйте, Марья Васильевна. Сейчас я ужином вас накормлю.
— Спасибо, я сыта. Плотно дома поела. Лучше расскажите, как вы тут поживаете?
Папа понял, что бабушка неспроста приехала.
— Ты, мама, лучше бы не трогала нашу жизнь. Сами, как-нибудь, разберёмся.
— Цыц, когда мать говорит! Никого не устроит ваше решение «как-нибудь». Дети переживают. Вот о ком надо думать! — и бабушка решительно направилась в мамину комнату. А за нею и папа с мамой пошли.
Я пошёл в кухню читать. Но совсем не читалось. Мысли беспорядочно крутились в моей голове. Я не заметил, как задремал, сидя на стуле.
Больше часу продолжалась «беседа». Почему родители ссорились? Какие доводы, какие слова находила бабушка? Как ей удалось их примирить? Всего этого я не знал. Проснулся, когда бабушка и папа с мамой пришли на кухню. У всех троих были светлые, довольные лица. Бабушка обняла меня:
— Пойдём, Павлик, спать. Всё хорошо, всё будет как прежде. Мне мама постелила на диване, а Таня будет спать с тобой. Пойдем, детка, ведь завтра — в школу, а Тане — в садик…
Утром, когда я шёл умываться, папа надевал куртку в прихожей — спешил на работу.
Он на мгновение взял меня за плечи, прижал к себе и тихо сказал:
— Спасибо, сынок. Ты — молодчина!
Виктор Васильев